Блюменау Д.И. Информация – Сознание – Интуиция – Творчество. Часть 2.

Еременко Т.В. Метод «кейс-стади» в повышении квалификации библиотекарей

Ядрова Г.В. Некоторые вопросы автоматизации научных библиотек

Таращенко А.А. Роль и содержание чтения в условиях изоляции в пенитенциарных учреждениях (Окончание)

Кожевникова Е.С. Виртуальная библиотека – к услугам пользователей университета

Березкина Н.Ю., Якшонок Г.П. Использование электронных информационных ресурсов в ЦНБ НАН Беларуси

СОХРАННОСТЬ ЦИФРОВОГО НАСЛЕДИЯ

Кисловская Г.А. Обеспечение сохранности цифрового наследия

Доклад, подготовленный для ЮНЕСКО Европейской комиссией по сохранности и доступности

ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ "ТЕРМИН"

Негуляев Е.А. Самоархивирование

ЮБИЛЕИ

Броневская Н.А. Библиотеке Самарского государственного технического университета – 70 лет

Летунова Л.В. Опорной библиотеке – четверть века!

РЕЦЕНЗИИ, АНОНСЫ

Сукиасян Э.Р. Библиотечная профессия. Кадры. Непрерывное образование. (Анонс сборника статей и докладов)

Информационные сообщения

Трояновский С.П. Международные мероприятия в Киеве

Представляем новое издание

Лауреат конкурса «Лучшая книга 2003 года» – издательский проект «Золотой сундук Амалдана Кукуллу»

НАШИ АВТОРЫ

Указатель материалов, опубликованных в 2004 г.

Систематический указатель

Авторский указатель

УДК 028

Таращенко А.А.

Роль и содержание чтения
в условиях изоляции в пенитенциарных учреждениях*

Рассмотрев общую картину чтения заключенных на примере содержащихся в учреждении ИЗ 70/1, остановлюсь на группе читателей, находящихся в изоляторе от 6 до 8 лет, так называемых ИМН – осужденных, получивших исключительную меру наказания. (В дальнейшем смерть им заменили на пожизненное заключение и распределили по спецтюрьмам.)

Объектами наблюдения были 13 человек. Даже визуально эта группа отличалась от других читателей изолятора. Физиогномические черты с элементами дегенеративной мимики выдавали в них людей жестких, эмоционально неприглядных, крайне импульсивных. Понятно, что преступления, за которые они здесь находились, были самыми вопиющими.

Нельзя сказать, что на свободе они не читали. По данным опроса, достоверность которого утверждать не берусь, треть из них читала на воле каждый день, другая треть – нерегулярно. Здесь же в условиях одиночного содержания книга стала их единственным средством общения, их собеседником. На начальном этапе их пристрастия в чтении выражались в предпочтении детективов и эротики. Некоторые интересовались уголовным правом, а в сфере медицины – вопросами сексологии.

Со временем группа ИМН стала «всеядной» в чтении. Для них чтение превратилось в страсть, в наркотик.

Как-то начальник тюрьмы, через которого проходила переписка ИМН с волей, рассказал мне, что смертники в письмах очень часто делятся впечатлениями о книгах, о прочитанном. Многие из них сознаются, что за всю жизнь не прочитали столько книг, сколько здесь, в СИЗО. В их письмах много рассуждений, сравнений своей жизни с жизнью героев.

В первом из номеров областного издания «Томский вестник» я опубликовала стихи зэков, в том числе и двух «поэтов» из этой группы. Каждый из авторов получил газету, где мог увидеть свои стихи. Вероятно, это был момент, когда они впервые за долгое время изоляции ощутили свою связь с внешним миром.

Один из «поэтов», Александр К., увлекся живописью. Перечитал все журналы «Юный художник», «Художник», познакомился с изданиями, иллюстрированными знаменитыми художниками разных времен, имевшимися в фонде библиотеки или полученными по МБА из Томской областной библиотеки. Рисовал цветные картины на ткани («марочки») с помощью цветных стержней, карандашей. Особенно увлекали его религиозные сюжеты, а также фантастические образы из альбомов Вальехо. Некоторым персонажам своих живописных полотен Александр придавал черты жены, родственников, знакомых. Такие «марочки» он посылал домой.

Другой «поэт», Андрей М. написал более двухсот стихов, первые из которых просто ужасны, а последние – плохая пародия на поэзию. Удался ему лишь один стишок, который и был опубликован в газете, – красивая и трогательная мечта о женской ласке и любви. В чтении он пристрастился к романам о любви. Надо думать, что скоро сам начнет их сочинять.

В дальнейшем у каждого заключенного из этой группы появились свои пристрастия и приоритеты в чтении.

У А.П. Чехова есть небольшой рассказ «Пари», один из героев которого вынужден был провести 15 лет в заточении. Чехов достаточно точно обрисовал этапы чтения в условиях изоляции; уловил стадии депрессии – отвращения к книгам, к жизни, к людям; образно и красиво описал, как с помощью книги утоляется сенсорный и эмоциональный голод. Рассказ Чехова прекрасно дополняет психологический портрет читателя-узника.

Исходя из современных потребностей заключенных в чтении, попробую ответить на вопрос: чем же является книга в условиях изоляции?

1. Как качество переходит в количество, так чтение начинает стимулировать активную работу мозга.

2. Возникают интеллектуальные потребности.

3. Духовная пища становится приоритетной, более насущной, чем обыденные потребности.

4. Повышается уровень общения.

5. Жизнь становится гармоничней, эмоции окрашиваются в более яркие тона, носят позитивный характер.

6. Появляется понятие интеллектуальной свободы – свободы выбора информации, возможности интеллектуального выбора жить насыщенной духовными запросами жизнью, даже будучи заключенным в бетонную коробку.

7. Чувство отверженности обществом вытесняется чувством сопричастности с миром.

8. Хочется жить по-новому.

9. Что это может дать? Поможет ли чтение вернуть отверженных обществу? Да и нужны ли они ему? Если нет – то пусть чтение книг добавит их существованию простого человеческого счастья и даст им возможность «виртуально» прожить насыщенную горькими и радостными событиями жизнь, все понять, раскаяться или нет, простить себя и других. Это все-таки лучше, чем медленно умирать все более сдавливаемому бетоном с людской ненавистью пополам.

Если попытаться объять картину чтения в целом, можно обозначить несколько этапов взросления обитателей учреждения по содержанию заказываемых ими книг:

1. крутые русские детективы;

2. детектив русский, зарубежный, фантастика, ужасы, любовь, приключения;

3. историко-приключенческие романы, фэнтези, любовь, познавательная литература;

4. историческая, историко-документальная литература, классика, проблемы наук (истории, философии, психологии, естествознания).

Сегодня самый лакомый набор литературы, охотно читаемый в любой камере:

• свежий номер газеты «Собеседник» или «Московский комсомолец»,

• иллюстрированный журнал «Чудеса и приключения» или «Свет»,

• современный русский детектив,

• роман из истории древнего мира,

• публицистика по вопросам новейшей истории,

• фэнтези,

• роман о любви.

Такой подбор книг одновременно срабатывает на развитие интересов целой группы.

Еще один момент в общей картине чтения содержащихся в изоляции – колоссальное влияние лидеров чтения на процесс развития интересов других заключенных. Доходило до того, что вся камера начинала читать в том направлении, которое выбрал лидер. Некоторая часть камер полностью отказывалась от «развлекаловки», включая и самых молодых ее обитателей, отказывавшихся от тех книг, что обычно входят в круг чтения молодежи. Так несколько камер делали упор в чтении на изучение истории, другие – на чтение социально значимой литературы, включая философию и психологию. Одна из камер вслед за своим лидером читала только фантастику и научно-популярные журналы и книги.

Самое интересное: когда лидер покидал камеру, «дух его» еще долго обитал в ней, и хотя состав камеры постепенно менялся, предпочтения оставались прежними.

Рекомендация библиотекаря тоже имеет немаловажное значение. Иногда у меня просили принести книги, которые я люблю читать. Я уклонялась: «Вам они не понравятся». Но если за этим следовали уговоры, то я приносила им книги из своего круга чтения. Это тоже сильно влияло на развитие интересов к чтению серьезной литературы. Но чаще они просили книги «по вашему усмотрению», имея в виду то, что я лучше них знаю их запросы.

Подытоживая все, что написано выше, попытаюсь выделить некоторые специфические функции, которые должны выполнять библиотеки пенитенциарных учреждений.

1. Разоблачение романтической жизни урок, так называемой романтики больших дорог. Вытеснение присутствующих здесь элементов тюремного фольклора путем демонстрации истинных культурных ценностей.

2. Проведение тренингов общения – дискуссий на острые моральные темы, ролевых игр и так называемых уроков Доброты.

3. Помощь в налаживании социальных связей. Организация встреч с общественностью.

4. Поддержка и развитие творческих стремлений к прикладным видам искусства, художественной реставрации книг и т.п.

И еще многое другое, что еще требует осмысления.

Как видим, объем работ библиотек пенитенциарных учреждений велик. А вопрос необходимости образцовой библиотеки в тюрьме остается открытым. Приходится сознаваться, что и сегодня во многих пенитенциарных учреждениях из чтения пытаются сделать «инструмент подавления и промывания мозгов, доходящий до абсурда» [2, c. 16].

Как заявил при мне один чиновник в погонах, не стесняясь в выражениях: «Хватит им (заключенным) макулатуры. А не будут читать Ленина – забьем до полусмерти».

Таким образом, вольно или невольно, сознательно или неосознанно библиотека в тюрьме может быть карающим орудием, едва ли не самым изощренным по своей сути. Как тут не вспомнить слова Вольтера: «Есть варварство двух родов: одно предшествует векам просвещения, другое следует за ним».

Список литературы

1. Ивашкин С.Н. Тюремные библиотеки в России. Век XIX и век XX // Библиотека в контексте истории: Материалы науч. конф. Москва, 8–10 июля 1995 г. М., 1997. С. 187–190.

2. Ивашкин С.Н. Осужденным разрешается // Библиография. 1994. № 2. С. 14–21.

3. Шейпак В. Живое слово в казенном доме: История и проблемы библиотечного обслуживания в тюрьмах // Библиотека. 1996. № 3. С. 45–48.

4. Фонотов Г. Библиотеки – Общество – Россия: Исследования социокультурной среды. М., 2002. С. 80–82.

5. Таращенко А.А. Специфика работы с читателями исправительных учреждений // Науч. и техн. б-ки. 1997. № 5. С. 42–53.

6. Флярковский В. // Рос. газета. 2003. 31 мая. С. 8.

7. О великом инквизиторе: Достоевский и последующие. М., 1992.

8. Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. Униженные и оскорбленные. – М.: Правда, 1984.

* Окончание. Начало в № 10, 11 2004 г.