От редакции. В начале 2005 г. вышла в
свет новая книга директора Библиотеки
Российской Академии наук, профессора В.П. Леонова «Библиография как
профессия» (М., Наука, 2005. 128 с.). В качестве
анонса этого издания мы публикуем
предисловие к книге, написанное Э.К.
Беспаловой, профессором МГУКИ. Текст
перепечатан в нашем сборнике с любезного
разрешения Э.К. Беспаловой и по
согласованию с В.П. Леоновым.
Беспалова Э.К.
Предисловие к книге В.П. Леонова
«Библиография как профессия»
В.П. Леонов – автор интересных
книг о Библиотеке Российской Академии наук,
библиотеке как пространстве в мире
документальной культуры и знания,
специфике библиотечно-библиографических
процессов, особенностях методов
аннотирования и реферирования. Теперь его
внимание обращено к библиографии.
Своевременна ли новая книга В.П.
Леонова? И почему возник этот вопрос? Писать
книгу о библиографии как профессии в то
время, когда только и слышишь, что
библиография умирает, что это анахронизм, с
которым электронный век расстается без
раздумий и сожалений, может быть, даже и не
заметив потери, особенно ответственно.
Может быть, сам факт создания книги и
позиция автора – это результат
парадоксальности авторского мышления,
столь свойственной В.П. Леонову, а теперь
выраженной в поступке? Как бы то ни было,
надо было найти доказательную позицию,
которая не сводилась бы к тривиальному
утверждению, что человечество не столь
расточительно, чтобы терять феномены
культуры.
Терять ли? Может быть
преобразовать, ориентируя на новые
потребности? Но и сохранить, узнать в новом
обличье устойчивую суть явления. Вспомним
ставшее на заре информатизации
хрестоматийным высказывание: «старое вино
в новых бутылках». Уже тогда встала
проблема узнавания библиографической сути,
метода, результата, взятых на вооружение
информатикой. Библиографический метод,
освоенный и обогащенный ею, есть
закономерный процесс преобразования
феномена культуры для создания новой сферы
общественной интеллектуальной практики. Но
и обратное обогащение – если библиографы
способны верно оценить перспективы новых
связей и отрешиться от традиций и
консервативных методик.
С почти полувековой
ретроспективной дистанции нельзя не
удивиться устойчивости попыток определить,
какая из новых научных отраслей (или одна,
но различно называемая) выполняет функцию
обобщающей по отношению к исторически
определившимся, в числе которых и
библиография. Информатика? Социальная
информатика, техническая информатика,
теория социальных коммуникаций?
Впрочем, острота агрессивной
дискуссионности тоже ушла в прошлое.
Вызрело спокойно-уравновешенное осознание,
что каждый караван идет своей дорогой, не
теряя других из виду, что требование
современной научной парадигмы формировать
специалиста с новым типом мышления
отвечает не только специфике эры
электронных коммуникаций, новых
информационных технологий, меняющих
практический облик всех отраслей, но и их
научное знание, границы которого
становятся все менее определенными. Пришло
понимание, что каждая научная отрасль
развивается относительно самостоятельно,
но при этом растет значение научного
диалогизма и нельзя только углубляться в
себя, как того требовала наука ушедшего
века. Все происходит на фоне развивающегося
диалога культур. Эти процессы –
действительно порождение эры электронных
коммуникаций, сблизивших культуры и
расширивших познавательные горизонты. Но
тенденция ухода в техницизм создает
сложности бытования привычного
феномена.
Так происходит с библиографией,
с ее феноменом – библиографической
информацией. Почти что зримое «растворение»
ее в окружающих документ информационных
данных и приводит к идее ее умирания, тогда
как дело обстоит наоборот. Профессионал не
может не узнать свой феномен в новом облике.
А само богатство окружения лишь
подчеркивает исторически накапливающиеся
связи библиографии со смежными отраслями и
требованиями общественной среды.
Суть библиографии, выраженная в
феномене библиографической информации, не
может исчезнуть, а ее новое практическое
бытование заставляет задуматься о
сохранении профессионализма и расширении
общественных задач библиографии,
обогащении ее методико-методологического
аппарата. Так, практика компьютерной эры
обострила потребность в осмыслении
библиографии как профессии.
Книга В.П. Леонова более чем
своевременна, она написана в защиту чести
традиционной библиографии и в преддверии
осознания научным сообществом ее новых
задач и возможностей. Сам автор прекрасно
видит перспективу развития библиографии
как профессии в совершенствовании методов
мыслительных процедур оперирования
знаниевыми блоками и связями, которые
накладываются на профессиональную
информационно-документную подготовку
кадров. Конечно, онтологический и
гносеологический смысл нового пути описан
здесь весьма приблизительно.
Парадоксальность ситуации на
которую так чутко прореагировал В.П. Леонов, заключается в том, что в годы
расцвета и признания библиографии, прежде
всего библиотечной, не так уж много
задумывались о библиографии как профессии.
Даже сферы ее бытования – книжная торговля,
издательское, архивное дело, средства
массовой информации – воспринимались как
автономные. Библиограф как субъект
библиографии был объектом внимания, но не
профессия в целом.
Специальная подготовка
библиографов в 1940–1950-е гг. прожила недолго,
хотя дала прекрасные плоды. Именно и прежде
всего потому, что профессионализм
библиографии был ограничен рамками
библиотечного дела. Появился библиотекарь-библиограф
и тонкие грани библиографической профессии
были принесены в жертву возможностями
более широкого использования новых кадров.
Углубление и совершенствование собственно
библиографической подготовки ограничилось
отраслевой специализацией.
Это был путь, который мог
подвести отечественных библиографов к
глубинному оперированию методиками поиска
блоков знания и установления смысловых
связей там, где их мог не установить
пользователь. В этом и состоит общественно
значимая роль профессии. Не только
отработанная методика поиска в документных
базах, а сложное, зачастую интуитивное «угадывание»
связей в системе «знание». Надо было пройти
короткий этап приобретений, а затем потерь
в формировании библиографической
профессии, чтобы со временем понять, что
именно мы потеряли, закрыв
библиографические факультеты.
Надо было также пройти этап
теоретического осмысления единой природы
феномена библиографии – библиографической
информации, что было сделано теоретиками в
1970-е гг., чтобы осознать широту
библиографической профессии, создающей
культурный феномен в сфере документальной
коммуникации.
Накопленное к новому
тысячелетию теоретическое отражение и
практический опыт библиографии, расширение
ее методологического арсенала, обогащение
технологических возможностей и стремление
к конструктивному диалогу с философией,
гуманитарным, естественнонаучным и
техническим знанием позволяют говорить об
устойчивой и перспективной форме
существования библиографической профессии.
Отечественный и зарубежный опыт истории ее
формирования различен, современное
состояние – тоже. Профессия живет еще во
многом в старой парадигме, но и «переживает»
переход к новой. Автор поясняет, что нас
ожидает переход от «что-библиографии»
(описание ее структуры) к «как-библиографии»
(описание процессов) и далее как создание «почему-библиографии»
(описание наблюдаемых явлений).
Отметим научную чуткость автора:
он уже отдал дань «как-библиографии»
в книге, посвященной библиотечно-библиографическим
процессам, а теперь развивает идеи «почему-библиографии»,
ибо только на этом уровне
профессионализации формируется «мир
библиографа» – понятие, им же введенное.
Оно шире, чем только профессионализм и
общая гуманитарная подготовка. Это тот
индивидуальный тезаурус – сплав различных
знаний и методов оперирования ими, куда
входят и творческие, и этические начала
личности, и особенности научного и
технократического мышления, не чуждого
интуиции. Это способность к практической (в
общении с потребителем) и научной (в
осмыслении и теоретическом отражении)
герменевтике как проверенной ходом истории
методологии понимания, вхождения в суть
проблемы, установления связей.
Отметим корректность автора в
оценке различий путей и судеб библиографии
как профессии в нашей стране и за рубежом.
Зарубежный опыт с его ярко выраженным
прагматизмом, остановившись на уровне «как-библиографии»,
с развитием новых информационных
технологий отдает приоритет «информационному
окружению» библиографической информации и
разрабатывает знаниевые базы данных.
Библиографическая коммуникация сведена к
минимуму, но она не может исчезнуть, коль
скоро общество пользуется документом.
Утратить библиографическую сущность в
принципе нельзя, можно перестать ее
замечать.
Для отечественных специалистов,
постоянно тяготеющих к «почему-библиографии»,
характерно усиление внимания к научной
составляющей библиографии. На этой позиции
стоит и В.П. Леонов. Для него библиография
одновременно и профессия, и класс наук.
Именно поэтому к библиографии применимы
парадигмальные характеристики, и как наука
она должна войти (и входит) в современную
научную парадигму, основанную на
полиметодологизме, диалогизме, новом
научном мышлении субъекта, практическом
автоматизме использования электронных
информационных технологий и т.д. И смысл
этих парадигмальных изменений один – новые
масштабы использования накопленного
человечеством знания, новые формы его
аналитико-синтетической переработки и
оперативного использования в решении новых
задач.
Наверное, ставшее традиционным
внимание отечественных библиографов к
научной составляющей профессии ведет к
некоему оттоку профессиональных сил от
развития прагматических начал
библиографии, но способствует формированию
мира библиографа.
Вхождение в класс информационно-науковедческих
отраслей на основе свободной (мягкой)
методологии теории и практики библиографии
– это уже реальный процесс. Высокая планка,
задаваемая отечественным
библиографоведением, и есть основа, ведущая
к «почему-библиографии»,
ибо почему – главный
вопрос науки.
Разные пути вхождения в мировой
информационный процесс не отрицают
единства цели. Она диктует усилением роли
интеллектуального фактора в развитии
человеческой цивилизации, роли знания в
общественном прогрессе. Автор отмечает
наличие знаниевых баз данных в зарубежной
практике, четкую их прагматическую
ориентированность на различные типы
потребностей. Если тут есть элементы «почему-библиографии»,
то они идут от практики: библиографоведения
за рубежом нет. Тем проще утерять
библиографическую основу информационных
систем, если она не поддерживается теорией.
Есть общая категория и наиболее
значимая культурно-историческая реалия,
которая задает смысл информационным
процессам, это – знание. Библиографы долго
привязывали себя к системе документ, документ-потребитель,
весьма робко входя в мир знания. Но еще В.Г.
Анастасевич в начале XIX
в. писал, что библиография – это наука знать
книги по их содержанию. Отсюда и берут
начало некоторые методы и методики
библиографии. Конкретная, но и развернутая
позиция В.П. Леонова по вопросу о роли
библиографии в современной научной
ситуации высказана в центральных главах
книги «представление знаний и библиография»
и «Библиографическая трансформация знаний».
Информатизация общества и
информационные процессы в науке с середины XX
в. требуют от библиографии новых темпов
развития. Наше отставание в практике стало
разительным, наше превосходство в теории не
требовало доказательств. Есть ли здесь
положительные моменты? Да, мы сохранили
библиографа, библиографический менталитет,
библиографию как профессию, понятие о мире
библиографа.
Социальная
перспектива выражена в факте действия
стандарта на информационно-библиографическое
образование в высшей школе. Перспектива
ясна: пройдет период освоения новых
технологий, технократические увлечения
потеряют силу и авторитет, наступит
потребность в расширении гуманитарных и
гуманистических начал знания; и
библиография как высокий уровень
практического абстрагирования от системы «знание»,
ее помощник и регулятор отношений в ней
обретет новую силу.
Парадоксальное утверждение В.П.
Леонова – «Чтобы ни
случилось, полагаю, что нет никакой
опасности думать, что библиографии пришел
конец» – после сказанного выше обретает
прямой смысл. Оригинальное подтверждение
своего понимания библиографии автор видит
в старых текстах, впервые опубликованных в
его новой книге – «Библиография
как профессия».
|
