Электронная библиотека ГПНТБ России

Предложена дефиниция понятия библиотечное общение, определенная в результате анализа взглядов известных психологов и библиотековедов, высказанных ими в 1980–1990-е гг.

Значимость библиотечного общения (БО) в оптимизации библиотечной деятельности, в том числе библиотечного обслуживания, доказывать в настоящее время никому не приходится. В 1980-е и особенно в 1990-е гг. этому социально-психологическому явлению с библиотечной спецификой стали уделять все большее внимание, что объясняется сменой идеологической парадигмы в российском обществе, актуализацией гуманистического подхода к личности. Профессиональная рефлексия БО оказалась на редкость разноликой и выразилась в многообразии взглядов на его сущностные характеристики при единодушной оценке его большой роли в профессиональной деятельности библиотекаря, библиографа.

Вслед за Т.И. Малыхиной [1], обобщившей разработанность проблемы профессионального БО, обращусь к понятиям, которые в 1980-е гг. даны библиотековедами В.А. Бородиной, Л.Н. Голенок, И.А. Калинка, А.А. Кидрон, Н.В. Клименковой, С.Х. Сардынко, Э.Л. Шапиро и др.

Условно выделю признаки, на которых выстраивается БО: форму, процесс взаимодействия, вид человеческой деятельности, включеность в деятельность, атрибут деятельности и т.п. Причем взаимодействие рассмотрю на ролевом или межличностном уровнях.

Т.И. Малыхина отмечала, что, несмотря на вековую практику изучения БО, «не оформлено понимание общения как основы библиотечной деятельности». Уточню: общение может быть включено в библиотечную деятельность, что и происходит с БО; но нельзя игнорировать и такой ракурс БО, как общение ради общения. Некоторые читатели посещают библиотеку, чтобы только удовлетворить свою потребность в общении с библиотекарем (пожилые люди, инвалиды, испытывающие дефицит контактов с другими людьми).

В начале 1980-х гг. к трактовке БО одной из первых обратилась Н.В. Клименкова; она именовала БО общением в библиотеке и понимала его как специфическую форму взаимодействия, обусловленного чтением, разысканием нужной литературы, обсуждением прочитанного [2, с. 36].

В конце 1980-х гг. в российском обществе начали утверждаться принципы демократии, а в библиотековедении происходило осознание значимости диалогического подхода к обслуживанию читателей. Если ранее при реализации парадигмы руководство чтением к читателю относились как к объекту, оказывая на него идеологическое и другие виды преднамеренного воздействия, то в эти годы библиотековеды стали признавать за читателем ипостась субъекта; при этом общение не только актуализировалось как субъект-субъектное взаимодействие, но и обосновывалась целесообразность взаимодействия в качестве равноправных партнеров [3, с. 99].

Следует заметить, что уже тогда в социальной психологии наблюдалось толкование термина общение как взаимодействие людей, предполагающее, что они выступают по отношению друг к другу субъектами. Сам термин взаимодействие людей подразумевает активность позиций тех, кто вступает в контакт, правда, степень ее проявления у партнеров может быть весьма различной. Поэтому, когда речь идет о субъект-субъектном взаимодействии, неважно, кем являются эти субъекты, мы делаем масло ещё более масляным, намазывая второй слой на первый.

В то же время выход библиотековедов на осознание, признание, утверждение за читателем ипостаси субъекта явилось ломкой их профессионального мировоззрения, послужило выработке научного подхода к библиотечным явлениям.

Возможно, в силу того, что диалогический тип взаимодействия между библиотекарями и читателями в большей степени декларируется библиотековедами-теоретиками, чем реализуется в практической деятельности. Подтверждением этому служат результаты многих исследований 1990-х гг., в которых изучаются взаимоотношения библиотекарей и читателей. В библиотечной печати ещё сегодня продолжается обращение к субъект-субъектной схеме взаимодействия библиотекаря и читателя. Так, в одной из последних работ А.С. Чачко активно постулируется идея субъект-субъектного взаимодействия библиотекаря и читателя с конкретизацией равенства партнерских позиций между ними [4].

Использование различных психологических теорий общения в конце 1980-х и в 1990-х гг. способствовало существенному уточнению понимания БО. Так, И.А. Мейжис, И.А. Богданова, Н.В. Соколов, В.А. Бородина и другие подходят к библиотечному общению с позиции трехкомпонентной структуры общения.

Интерес представляет преобразование А.В. Соколовым математической формулы О (общение) = А (перцепция) + Б (коммуникация) + В (интеракция) в сложную логическую формулу [5. С. 47–50].

И.А. Мейжис наиболее глубоко раскрывает БО в ракурсе трехкомпонентной структуры общения, понимая под библиотечным общением «взаимодействие библиотекарей и пользователей, обусловленное информационными потребностями последних» [3. 94]. Это определение раскрывает лишь один ракурс библиотечного общения: взаимодействие библиотекаря и пользователя, исключая взаимодействие между библиотекарями, межчитательское общение, взаимодействие библиотекарей с социальными партнерами и т.п.

При характеристике БО автор этой статьи взяла за основу структуру общения В.Н. Мясищева, включающую «три теснейшим образом взаимосвязанных компонента – психологическое отражение участниками друг друга, отношение их друг к другу и обращение друг с другом» [6]. (Термин отражение В.Н. Мясищев употребляет в смысле познания. Когда он говорит об отношении, имеет в виду характер эмоционального отклика, который один человек вызывает в другом человеке. Термин обращение он употребляет, чтобы выделить особенности поведения, которые человек демонстрирует по отношению к другим людям.)

Е.Н. Смолина опиралась в исследовании БО на концпепцию В.В. Рыжова о деятельностном подходе, т. е. субъект-объектную схему анализа с сохранением субъект-субъектных отношений. Соединив общение и деятельность в единый процесс, она создала модель руководства чтением; выделила в БО два взаимосвязанных уровня: социально-ролевой («инструментальный») и межличностный («предметный») [7]. В качестве содержания общения Е.Н. Смолина рассмотрела коммуникацию, а в качестве формы общения – взаимодействие [8].

В интерпретации понятия общение в психологической литературе 1990-х гг. и начала нынешнего века нет единообразия. Так, получила большое распространение концепция общения Г.М. Андреевой с трехкомпонентной структурой, включающей перцептивную сторону (восприятие, понимание партнера по взаимодействию), интерактивную сторону (построение общей стратегии взаимодействия) и коммуникативную сторону (обмен информацией между людьми) [9]. В некоторых словарях в основу общения положен один компонент этой структуры [10. С. 339].

На компоненте обмен информацией базируется библиографическое общение в интерпретации М.Г. Вохрышевой, под ним она понимает «взаимодействие людей, содержанием которого является обмен библиографической информацией» [11. С. 339].

В.В. Дрыбин считает, что содержанием библиотечного общения является обмен библиотечной информацией [12. С. 99]. Пытаясь определить суть библиотечной информации, он отмечает, что библиотечную информацию можно рассматривать в отрыве от библиографической только метафизически, поскольку последняя «присутствует во всех видах библиотечной информации как ее составная часть, выраженная в собственных формах».

Л.Ф. Красинская вводит в библиотечную терминосистему понятие
профессиональное общение библиотекаря, однако не уточняет его сущность. Ею сделана попытка обосновать деятельностно-личностный подход к общению [13].

Проанализировав толкование термина профессиональное библиотечное общение (ПБО) преимущественно в 1990-е гг., А.Л. Гончаров пришел к следующему рабочему определению ПБО: «это процесс возникновения, развития и прекращения контактов между субъектами библиотечной деятельности, которые порождаются потребностями этой деятельности…» [14. С. 7]. Далее он рассмотрел ПБО как коммуникационный процесс, который отражает субъект-объектный процесс и осуществляется посредством техно-электронных средств (говоря современной терминологией, речь идет и о виртуальном общении) и как коммуникационный процесс, который в большей степени, по мнению автора, отражает субъект-субъектный процесс (речь идет о традиционном общении). Автор считает, что правильнее говорить об интеграции этих процессов и предлагает рассматривать ПБО как коммуникационно-коммуникативный процесс. Однако, на мой взгляд, целесообразно рассматривать самостоятельно традиционное и виртуальное общение, что и происходит в специальной печати последних лет.

В отличие от Л.Ф. Красинской А.Л. Гончаров выбрал за основу личностно-деятельностный подход к ПБО и в результате исследования выявил низкий уровень осознания ПБО как значимого фактора совершенствования деятельности библиотеки.

Наряду с традиционным общением в последние годы получает разработку виртуальное общение или компьютерно-опосредованное общение. Е.Д. Жабко определяет его в рабочем варианте «как многоуровневый процесс взаимодействия удаленный пользователь – библиограф, вызванный потребностями совместной деятельности и характеризующийся опосредованностью партнеров по общению». [15. С. 49]. Таким образом, традиционное и виртуальное общение объединяют такие критерии, как процесс взаимодействия и причины, его побудившие – потребности в совместной (библиотечной) деятельности.

В конце 1990-х гг. появилось определение БО в терминологическом словаре по библиотечному делу [16. С. 22]. Под ним понимается «коммуникация людей в процессе библиотечного обслуживания, в том числе библиотекаря с пользователем, межличностное общение пользователей и профессиональное общение библиотекарей».

Следует заметить, что взаимодействие библиотекаря с пользователями также является профессиональным, как и общение библиотекарей. Кроме того, межличностное общение читателей не обязательно выстраивается в ракурсе библиотечного обслуживания, о чем идет речь в определении. Библиотечное общение может происходить и с социальными партнерами библиотеки, с родителями учеников – пользователей библиотеки, с другими субъектами, что, естественно, нецелесообразно предусматривать и отражать в определении.

Опираясь на терминологические уточнения понятий общение в социальной психологии и библиотечное общение в библиотековедении, предлагаю свой вариант определения этого термина: библиотечное общение – взаимодействие людей, обусловленное их потребностями как в библиотечной (библиотечно-информационной) деятельности, так и в межличностных контактах.

Продолжу логический анализ понятия БО, попытаюсь операционализировать его, предварительно сделав краткий экскурс в разработанность феномена общения в социальной психологии.

Для этого необходимо представить некоторые методологические подходы к общению и его структурированию.

Развивая идеи Б.Д. Парыгина о составляющих внутренней структуры общения, Г.М. Андреева предложила выделить трехкомпонентную структуру [9], характеристика которой дана выше.

Пересмотрев свои взгляды на структуру общения, Б.Д. Парыгин счел целесообразным выделить в ней и другие компоненты, такие, как понимание и взаимопонимание партнеров, эмоциональное отношение друг к другу, сопереживание. Причем он убежден, что перцептивная сторона не может считаться однопорядковой стороной, как две другие, а является одной из составляющих общения и весьма существенной [17].

Б.Д. Парыгин подошел к общению как единству отношения и обращения, считая, что «содержание человеческих отношений немыслимо вне способов их выражения, а восприятие и понимание этого содержания людьми во многом зависят от того, каковы способы и средства выражения данного содержания» [17].

Рассматривая психологические отношения как одну из форм отражения человеком окружающей его действительности, В.Н. Мясищев понимал сущность человека как «ансамбль общественных отношений». Он считал, что в общении выражаются отношения человека, что «общение обусловлено жизненной необходимостью, но характер, его активность, размеры определяются отношением». С его точки зрения, «если разработка проблем общения без учета отношений не может быть достаточной, то изучение общения и отношений без учета обращения невозможно». По мнению В.Н. Мясищева, обращение формирует отношение [18].

Подходя к общению как процессу взаимодействия, В.Н. Мясищев выделил в нем «три теснейшим образом взаимосвязанных компонента – психическое отражение участниками общения друг друга, отношение их друг к другу и обращение их друг с другом». (Текст В.Н. Мясищева приводится по книге А.А. Бодалева [19].)

Основываясь на взглядах известных психологов на структуру общения, представляю свой вариант операционализации понятия общение.

Общение рассматривается с точки зрения содержания и формы. Отношения индивидов, с восприятия которых и начинается общение, предопределяют как поведение, так и форму обращения их друг к другу.

Восприятие, познание, понимание отношений осуществляется посредством речи (воспринимается, передается контролируемая сознанием информация об отношении партнеров друг к другу, а посему не всегда достоверная) и невербальных средств (передается и воспринимается отношение к партнеру, генерируемое на подсознательном, т.е. неконтролируемом уровне, следовательно, его содержание более достоверно).

Наряду с содержанием межличностных отношений индивиды воспринимают тесно взаимосвязанные с ними типы взаимодействия, поведение относительно друг друга, а также форму отношений, т.е. обращение их друг с другом.

В зависимости от диагностических способностей, опыта, знаний, уровней владения вербальными и невербальными средствами общения индивиды смогут распознать состояния Эго друг друга, виды пристроек, трансакций, типы, уровни, стили общения, владение психолого-педагогическим тактом и т.д. и т.п.

В зависимости от восприятия основных элементов общения индивид тем или иным образом выстраивает отношения с партнером, прибегая к различным стратегиям, тактике поведения и выбирая соответствующий способ обращения с ним.

Данная структура является универсальной. Библиотечная специфика проявляется в каждом структурном компоненте взаимодействия библиотекарей и читателей: в восприятии ими друг друга, в отношениях между ними, в тактике, стратегии поведения, в выборе формы общения.

Таким образом, в 1980–1990-е гг. шел активный творческий процесс уточнения дефиниции библиотечное общение – одного из базовых понятий в терминосистеме библиотековедения. Поиск истины продолжается.