НАША ИСТОРИЯ
В канун 2007 г. издательство «Пашков дом» выпустило в
свет мемуары известного библиотековеда Бориса
Николаевича Бачалдина «Фрагменты памяти» (М. : 2006. – 460 с.). Они
встречены с большим интересом; живой отклик на мемуары появился в ряде
профессиональных периодических изданий, в том числе и в нашем журнале (2007. – № 5. – С. 70 –
81; № 8. – С. 79–85).
Характерная
особенность мемуаров – обширная и оригинальная портретная галерея учителей,
сподвижников, коллег, с которыми Б. Н. Бачалдину довелось учиться,
работать, решать актуальные задачи библиотечного строительства, защиты и
распространения книжной культуры.
Среди имен, включенных
автором в портретную галерею, почетное место отведено и моему отцу – одному из
славных первопроходцев отечественного библиотековедения – Федору Ивановичу Каратыгину
(1892 – 1957).
Зная, что из-за издательских ограничений, лимитировавших
объем рукописи, Борис Николаевич вынужден был ее сильно сократить, быть предельно
лаконичным, я обратилась к нему с просьбой – развить, насколько это возможно,
свои воспоминания о моем отце и подготовить для нашего журнала статью к 115-летию
со дня рождения Ф. И. Каратыгина.
Т. Ф. Каратыгина
УДК 02(470)(092)
Б. Н. Бачалдин
Учитель – навечно в памяти моей
Уже пройдя огонь,
воду и медные трубы, обретя известный опыт в библиотечно-библиографической и
информационной профессии, я посетил сотни библиотек и познакомился с тем, как
построены их работа и управление.
Впечатления и выводы были далеко не всегда положительными. И
вот тут нет-нет да и спонтанно возникала мысль: у кого и как коллеги обучались
библиотечному делу, его организации, технологии, технике, если допускают такие
элементарные ошибки, слабо владеют азами избранной профессии. Общеизвестно, что
только на первый или поверхностный взгляд названные составляющие библиотечного
дела кажутся простыми. А ведь в сущности организация, технология, техника
библиотечного дела, искусство управления им сложны, трудоемки и требуют от
библиотекаря больших знаний, прочных навыков и творческого подхода к любому
процессу, к каждой профессиональной операции.
В этом контексте зачастую подсознательно всплывали смутные
воспоминания об истоках моего собственного профессионального взросления, о моей
альма-матер – Московском государственном библиотечном институте (МГБИ),
обучившим меня основам библиотечного дела. Я навечно усвоил уроки, преподанные
его замечательными профессорами, доцентами, преподавателями, ассистентами,
аспирантами, лаборантами, заведующими кабинетами, библиотекарями, которые в
1940-х гг. делились с нами – студентами – профессиональными знаниями и
навыками, учили уму-разуму.
Тогда, в середине 1940-х, сразу после окончания Великой
Отечественной войны всем были понятны огромные трагические потери в народном
хозяйстве, культуре (естественно, и в библиотечном деле), и каждый, как мог,
стремился помочь стране залечить раны.
И какой же мудрой, дальновидной и решительной оказалась
политика послевоенного государственного восстановления всех отраслей народного
хозяйства и культуры!
На наше счастье библиотечное дело не было исключением. И
конечно, с неподдельной благодарностью мы обязаны теперь оценить мудрость тех
патриотов культуры и во властных структурах, и непосредственно в библиотечных
вузах, которые нашли в себе силы, время, средства, чтобы возродить порушенное
войной библиотечное хозяйство, выделить приоритеты в решении столь грандиозной
задачи. И, разумеется, среди них магистральный приоритет – восстановление,
укрепление, развитие профессорско-преподавательского состава трех
существовавших в те послевоенные годы библиотечных вузов – московского,
ленинградского, харьковского.
В них вернулись те педагоги, которым посчастливилось выжить
в условиях сталинских репрессий 1930-х гг. и в Великой Отечественной
войне, а также пришли новые, те, кто, имея колоссальный опыт работы в крупнейших
библиотеках, счел для себя перспективным поделиться им со студентами. В итоге
преподавательский состав вузов окреп, преобразился.
Сформировалась славная плеяда педагогов-библиотековедов и в
МГБИ, в основном из сотрудников ГНБ Наркомтяжпрома, переданной в мае
1946 г. в ведение Министерства высшего образования СССР.
Именно на этой волне в МГБИ появился, перейдя из ГНБ, доцент
Федор
Иванович Каратыгин (в прошлом – один из основателей и ведущих
преподавателей МГБИ, вынужденный покинуть родной вуз в 1938 г. в связи с
«делом» первого директора института Генриэтты Карловны Дерман, незаконно
репресированной и реабилитированной посмертно лишь в 1953 г.). Сначала, с
1945 г., он работал в институте по совместительству, а затем, с
1947 г. и до конца дней своих (19 янв. 1957 г.) постоянно.
И теперь, по прошествии десятилетий, я правомерен заявить:
«Как же мне – студенту 3-го курса библиографического факультета МГБИ – посчастливилось
в 1947 г. поучиться у доцента Каратыгина».
Этот внешне неброский, спокойный, немногословный, ровный, добрый,
светлый человек покорил нас – студентов своим обликом Учителя-просветителя. Мы
убедились, как он мудр, оригинален, богат интеллектуально. Какой он тонкий
психолог, умеющий с первых минут знакомства с разноликой студенческой братией
найти общий язык, расположить ее к себе, установить взаимопонимание.
Если принять во внимание характер и содержание читавшихся им
курсов – «Общее библиотековедение», «Организация и управление библиотекой» –
очень ценных и крайне необходимых любому, кто вознамерился стать по жизни
библиотекарем, то это, несомненно, нравственно-психологический подвиг. Ведь,
что греха таить, даже дисциплинированный и старательный студент, слушая
двухчасовую лекцию по проблемам библиотековедения, не способен оставаться все
время внимательным и сосредоточенным на ней, не отвлекаться от речи преподавателя,
не задремать.
И дело здесь не в качестве лекции, а в специфике самого
библиотековедения как учебной дисциплины. В нем много понятий, дефиниций, исторических
аналогий, имен, фактов, типологий предметов, повторов и т.д. и т.п., на чем
требуется концентрировать внимание в течение всей лекции.
Дело здесь также в стиле, манере изложения материала лекции.
Даже самая содержательная, умная библиотековедческая лекция, если она зачитывается
как бесстрастный, монотонный монолог обречена на неуспех или равнодушие
студентов. И очень хорошо, что многим талантливым педагогам МГБИ удавалось
успешно преодолевать неизбежное противоречие между скучным чтением лекции и
умным ее содержанием.
К счастью, эту истину сумела усвоить студенческая рать
1940-х гг. Она поняла, что библиотековедение – наука сложная, подчас, как
кажется, скучная, нудноватая, с трудом постигаемая на слух, но в сущности
умная, деловая, жизненно необходимая любому библиотекарю. Поэтому ее лучше
всего постигать не только на слух, но и практически, выполняя какие-то
библиотековедческие операции. И как же хорошо, что редкое достоинство и талант
Федора Ивановича как преподавателя, учителя, наставника в том и состояли, что
он умел не превращать лекции в монотонно журчащий и усыпляющий ручеек. Он проводил
свои встречи со студентами как живое активное общение, как деловые игры и как
доверительные беседы коллег, возглавляемые опытным специалистом. Так всегда
было на его лекционных и практических занятиях, семинарах, во время выездной
практики студентов в одном из областных центров России.
В роли специалиста Федор Иванович, обращаясь непосредственно
ко всей аудитории или отдельному студенту, обычно рассказывал о какой-либо
поучительной конкретной библиотечной ситуации и втягивал в ее разбор еще не
оперившихся студентов. При этом задавал наводящие вопросы, по ходу ответов
студентов подавал дополнительные реплики, а почувствовав по реакции аудитории,
что до нее дошло, что она приняла
суть темы, обстоятельно излагал ее в очередной лекции. Каждую лекцию Федор Иванович
непременно завершал кратким резюме, содержащим варианты практических решений по
прочитанной теме.
Его слегка окающая речь волжанина-костромича была простой и
яркой, доступной каждому; ее характерная профессиональная особенность –
гармоничное сочетание теоретических положений с мощными конкретными,
житейскими, практическими коллизиями, правилами, нормами, которые в комплексе
легко усваивались студенческой памятью.
Многолетнюю
преподавательскую деятельность Ф. И. Каратыгина в МГБИ, очевидно,
справедливо назвать поучительным и образцовым этапом его жизни в
культпросветработе на множестве должностей – сначала на костромской земле, а
затем в Москве, в кузнице библиотечных кадров – ГНБ.
В МГБИ он обогатил, обобщил, отшлифовал накопленный опыт,
экстраполировал его целиком и полностью на обучение и воспитание студентов.
Это, очевидно, и предопределило результативный и интересный опыт чтения умных
лекций, своеобразных практических занятий, эффективное руководство выездными
практикумами студентов в областных центрах, а в целом – его популярность в
студенческой среде.
Словом, в лице Ф. И. Каратыгина наш библиотечный
вуз обрел ценнейшего, глубокого специалиста, который библиотечное дело знал
назубок, а рассказывать (подчеркиваю.
– Б. Б.) о нем мог без
передышки, без перерыва часами. Правда, будучи до педантизма дисциплинированным
педагогом, никогда не продолжал лекцию после звонка. Умел логично ее прервать и
продолжить тему на следующем занятии.
Подобная дисциплина свойственна далеко не всем, она вызывала
внутреннюю студенческую симпатию к Федору Ивановичу.
Профессионально он был
широким, разносторонним эрудитом. Но, помнится, особенно силен был в той части
библиотечного дела, которую нынешняя профессура бывшего бибвуза зашифровала
термином менеджмент.
Не знаю, известно ли ему было это слово, как и другие модные
дефиниции (маркетинг, пиар, мониторинг,
продюсер, шоу-бизнес, инновации и
т.д.), но то, чему обучал студентов Федор Иванович в сущности и было менеджментом,
философией, теорией, искусством управления интеллектуальными, организационными,
технологическими ресурсами библиотечного дела в целях эффективной и
результативной работы библиотек.
В подтверждение этого достаточно вспомнить хотя бы некоторые
эпизоды из уроков Ф. И. Каратыгина.
Разумеется, через 60 лет, уже в новом веке безнадежно
пытаться вспомнить все. Однако главное, ключевое память сохранила. И это сохраненное
– сочно-каратыгинское – многие годы мне, его ученику, помогало принимать
профессионально правильные, разумные, обоснованные решения в различных рабочих,
служебных ситуациях.
Практически во всех библиотечных учреждениях, где довелось
работать, я последовательно опирался на уроки, преподанные мне Федором
Ивановичем в 1947 г. А среди учреждений были такие солидные, как библиотеки
Академии наук СССР, Минсельхоза, Минкультуры, вузовские и технические
библиотеки, система массовых.
Во всех разноведомственных учреждениях мне пригодились
знания, почерпнутые в МГБИ по проблемам формирования и оптимизации структуры и
содержания функционирования библиотечных систем в целом и их отдельных звеньев.
Скажем, в Академии наук СССР это – библиотеки НИИ, в региональном разрезе –
областные, городские, районные, сельские (колхозные) библиотеки.
А как пригодились его советы по проблемам текущего и
перспективного планирования библиотечной деятельности и библиотечного строительства.
Всю жизнь, где бы я ни трудился, я всегда начинал с плана своих действий, с плана работы моего коллектива,
составления графика мероприятий, учета выполненных дел, контроля и
скрупулезного самоконтроля, анализа фактов и дел, подведения итогов,
составления официальных отчетов.
Короче, в практической работе я оставался верен своему
учителю, его заповеди, ключевому совету студентам: «Не будьте формалистами, автоматически выполняющими заученное по
учебникам и конспектам! Изучайте жизнь, практику, накапливайте факты,
анализируйте их! Специалистом в библиотечном деле можно стать, овладев
искусством аналитического мышления, привычкой все анализировать, оценивать,
обобщать».
А как был настойчив учитель, внедряя в наше сознание вкус к
работе с цифрами, их многовариантному анализу. Не уставал повторять, как много
значат цифры в библиотечном деле, точно отражающие (подчас вопреки пышным
словам) конкретное положение вещей, истинную картину, а потому заслуживающие
самого уважительного отношения библиотечных руководителей. Без абсолютных цифр
и исчисления средних показателей невозможно грамотно, трезво проанализировать,
реально оценить итоги той или иной библиотечно-библиографической работы,
подготовиться к составлению очередного текущего или перспективного плана.
Ф. И. Каратыгин объяснял, что средние показатели условны, коварны,
если принимаются автоматически без учета реальной обстановки, вырванные из
общего библиотечного контекста. Он говорил:
«Представьте себе такую картину: один читатель за день прочитывает пять книг, а
другой – ни одной. А ведь по законам средних показателей читаемость составляет
2,5 книги. Нелепая картина».
Из педагогического амплуа, из богатого проблемного
арсенала Ф. И. Каратыгина особенно крепко врезалось в память еще
такое принципиальное положение, буквально его незыблемая концепция – взаимодействие,
взаимосвязь теории и практики, научно-методических советов (рекомендаций) и
реальной практической организационно-методической помощи библиотекарю, обучению,
показу, как работать. Его излюбленным рефреном был: «Практика питает теорию, а
теория прокладывает и освещает путь практике, внедрению нового».
Свою концепцию связи науки и практики Федор Иванович распространял
на все виды библиотечной деятельности, но особенно настойчиво – на
научно-методическую работу. Ею, он полагал, надо заниматься постоянно, с
момента прихода в библиотеку после вуза или техникума, но начинать учить
других, инспектировать, а уж тем более – поучать – только после того, как приобретен
собственный практический опыт. Иначе говоря – лишь упорным трудом
непосредственно в библиотеке зарабатывается право советовать коллегам, как
рациональнее организовать свой труд, как и что делать, чтобы работа приносила
оптимальный практический результат. При этом неукоснительно должны соблюдаться
нравственно-этические нормы, высокое профессиональное качество рекомендаций.
Сама живая практика
постоянно подтверждала ключевой принципиальный, упорно вкладываемый в наши
головы тезис, что ошибочно исключать из научно-методической службы ее
организационную функцию, ограничиваясь одними платоническими советами
библиотекарю. С этим убеждением, внушенным мне – студенту – Федором Ивановичем
в 1947 г., я прожил всю свою профессиональную жизнь. Убедился, как же он –
наш Учитель – прав!
Методист обязан не только посоветовать, порекомендовать, что
делать, но и помочь, показать, как добиться реального практического результата,
проконтролировать библиотекаря, не полениться прийти (приехать) к нему еще и
еще раз, добиваясь конечного реального результата.
Подытоживая краткий рассказ о Федоре Ивановиче Каратыгине,
считаю справедливым подчеркнуть: благодаря его урокам в МГБИ и последующему
изучению трудов Учителя, мне довелось постичь главное, извлечь «философский
камень» в его творческом наследии. Это аналитический подход к исполняемому
профессиональному долгу. Такой подход и стал моим рабочим кредо на всю жизнь.
Спасибо, Учитель!
|
