ОБЗОРЫ. РЕЦЕНЗИИ
От редакции. В этом номере особенно «урожайным» оказался
раздел, в котором публикуются рецензии на новые профессиональные издания.
Такое обилие нас, конечно, радует. Полагаем, все согласятся
с тем, что отзывы на новинки свидетельствуют об отрадном неравнодушии наших
специалистов, полезны и читателям журнала, и авторам рецензируемых изданий.
Некоторые книги привлекают к себе особое, повышенное
внимание. В этом году, например, опубликованы два отзыва на мемуары Б. Н. Бачалдина «Фрагменты памяти» (М. :
«Пашков дом». – 2006. – 459 с.) – в № 5 и 8.
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию уже третью рецензию
(первые две – в № 6 и 7) на книгу А. В. Соколова «Диалоги с постсоветской
гуманитарной интеллигенцией» (СПб. – 2006. – 583 с.).
Новые произведения профессора Соколова всегда
встречаются с большим интересом, а может, и с пристрастием, что обусловлено и
темой его исследований, и его статусом, имиджем и ролью в нашем профессиональном
сообществе.
УДК 002.2
Г. В. Гедримович
Оптимистические размышления
о новых исследованиях А. В. Соколова
Сложность отзывов (рецензий) на серьезные материалы всегда
зависит от множества ситуаций и прежде всего от наличия спорных и дискуссионных
вопросов, возможностей оспаривать и при этом не вызывать недоумения и не
чувствовать неловкости перед коллегами. В самом деле, каждый желающий оценивает
различные подходы и выделяет те из них, которые вызывают потребность
откликнуться и высказать собственную профессиональную точку зрения.
Новые последовательно опубликованные книги
А. В. Соколова «Диалоги с постсоветской гуманитарной
интеллигенцией» [1] и «Интеллигенты
и интеллектуалы в российской истории» [2] заслуживают высочайшей оценки: им присущи безусловная
актуальность, теоретическая и практическая новизна, взаимозависимость и
взаимообусловленность содержания. Величина проделанных автором исследований, их
высокое качество неоспоримы и потому ко многому обязывают.
Забегая вперед, пожелаю каждому современному исследователю интеллигенции,
молодежи, культурологу, социологу, философу, наконец, преподавателям высшей
школы и самим поколениям интеллигентов и интеллектуалов (независимо от их
возраста, степени профессионализма, видов обучения или выполняемых функций)
приобрести обе книги до того, как они станут
библиографической редкостью, поскольку автор осилил множество ступеней в
бесконечной лестнице познания, а тираж изданий мал.
Раздельная оценка этих книг оказалась трудной, да и
нерациональной. Действительно, результаты «Диалогов…» и «Интеллигентов и
интеллектуалов…» во многом осмыслены в обзорных материалах на уникально насыщенной
фактографии и на обоснованных, целесообразных, принципиальных выводах[1].
Их легко выделить из текста книг, особенно второй главы «Интеллигентов и
интеллектуалов…».
Отмечу также, что совместная оценка правомерна уже и потому,
что позволяет обратить внимание еще на один новаторский подход
А. В. Соколова. Так, книга «Интеллигенты и интеллектуалы…» фактически
является монографией, а «Диалоги…» (в ней тоже отсутствует подзаголовок) –
практическим пособием. Казалось бы, давно доказано, что «наука внедряется в
практику» и потому первыми создаются «научные и только затем практические
материалы». Мне даже показалось, автор намеренно отказался от типовой
последовательности создания рецензируемых книг, не желая двигаться
умозрительным и поверхностным путем, а стремясь прежде получить множество
фактических доказательств и только затем приступить к теоретической и
эмпирической верификации обобщений. Автору надо обладать глубокими познаниями
во многих сферах деятельности, чтоб на такое решиться.
Многим известно, что А. В. Соколов смел и с
завидным постоянством совершенствуется в поиске новых проблем и даже отраслевых
направлений. В сфере его интересов были и сохранились проблемы инженерии, информатики,
библиотековедения, библиографоведения, социологии, социальной коммуникации,
психологии, наконец, культурологии.
Думается, это не предел исканий. Его концепции не раз
подвергались дискуссиям, кстати, не всегда принципиальным; подчас
полемизировали специалисты эгоцентрических реалий. Но он продолжал все чаще
вторгаться в нерешенные проблемы, неустанно выдвигая свои идеи, гипотезы, концепции
и рекомендации.
Не напрасно С. А. Басов отнес его к
интуитивно-логическим экстравертам, подтвердив правильность определения
присущим автору свойствам [3. С. 8].
И вот спустя 13 лет справедливое утверждение С. А. Басова о создании
А. В. Соколовым очередных новых научных направлений подтверждается
выходом рецензируемых и других подготавливаемых трудов.
Каждый, кто «живет» в рамках избранного еще в самом начале
профессионального пути и сохраняет стойкую преданность, наращивает знание в
режиме постоянства, поистине различно относится к перемене интересов. Но я
приветствую отступления А. В. Соколова, поскольку его новые увлечения
своевременны, профессиональны, основываются на высокой степени информационной
культуры, информированности, честной и чистой проработанности мировых
достижений.
Здесь можно было бы поставить точку и дальше не
дискутировать, тем более что деловая коммуникация предполагает много форм
критики (подбадривающей, упрекающей, сопереживающей, хвалебной, озабоченной,
удивляющей, ироничной, предупреждающей и т.д.). Но лучше самого
А. В. Соколова изложить ситуацию не смог бы никто! В самом деле, кто
мог бы взять на себя смелость, моральную и даже правовую ответственность за
искажение фактов и промахи? Кто будет спорить с автором, что «интеллигенция –
самый таинственный персонаж российской истории»? Разве он не прав в стремлении
рассеять «мглу противоречий», сгустившихся вокруг русского интеллигента и
загадочного интеллектуала, выделив специфическое у того и другого, проследив их
смену и преемственность, оспорив начало, конец и функции русской
интеллигенции?.. Нет, с пренебрежением к задуманному и реализованному отнеслись
бы только прежние «заказывающие нельзя».
Новаторский подход А. В. Соколова определил мое
желание сосредоточить внимание на авторской позиции в оценке вышедших книг,
только затем из всех проблем гуманитарной интеллигенции проследить выводы моей
родной профессиональной социальной группы – библиотекарей-библиографов.
Убеждена, именно их деятельность сегодня самая-самая значимая для общества, для
реализации всех целевых программ, реформирования новой экономики, новой
технологии, в том числе и для НИТ, и промышленности, и культуры, и
здравоохранения, и особенно для становления современных
специалистов-профессионалов… Это соответствует точной формуле, предложенной
В. П. Леоновым: «Библиография – это профессия, это наука, это –
искусство невозможного», и уверенности, что библиографический труд, требующий
постоянного наращивания знаний и достижения высочайшего профессионализма, будет
необходим всегда, так как многие из традиционных функций не подвластны новым
информационным технологиям [4. С. 18].
Итак, характер подачи материала, терминология, структура,
виды фиксируемой информации и способы их фиксации правомерно различаются, что
обусловлено целями и задачами рецензируемых изданий. В «Диалогах…» в основном
все определено исходными позициями, действующими лицами – участниками диалогов.
И как результат понятны оценки особенностей людей, образовавших социальные
группы интеллигентов и интеллектуалов, и функции, которые они должны выполнять,
оправдывая свое существование. Автор обобщил сущностные функции (творческая,
хранение культурного наследия, распространение духовных ценностей, национальное
сознание), прикладные функции (политическая, этическая, демоническая,
гуманистическая) и необходимость преодоления формул интеллигентности, дабы
«выйти на более высокий уровень человечности».
Особый интерес для читателя представляет детализированный по
основным научным проблемам параграф пролога – «Интеллигентность как межнаучная
категория». Трактовки интеллектно-этического континуума, интеллигентофобии и
интеллигентофилии и все их характеристические особенности ошарашивают и
заставляют согласиться, а подведенные итоги параграфа вообще восхищают
обоснованностью и нетривиальностью… Похоже, мало кто осмелится оспаривать в
целом такую дифференциацию.
Главное содержание труда «Интеллигенты и интеллектуалы…» посвящено
актуальным и дискуссионным проблемам интеллигентоведения: сходству и различию
интеллигентов и интеллектуалов, их формул и структуре интеллектного слоя.
Впервые автор предложил хронологию поколений русской интеллигенции и подробно
оценил поколения ХIХ –
ХХ вв. Особенно привлекают все оценочные, нетривиальные и неожиданные
выводы, выполненные на основе глубочайшей экспертизы и осмысления.
Наиболее интересными представляются не столько
непосредственные результаты анализа состояния цитируемых исследований ученых и
участников диалога, сколько авторские характеристики и серьезные выводы. С ними
соглашаешься подчас только после своего сопротивления, отторжения и сопоставления
нового и обобщенного знания.
Авторские вводные слова (я бы их назвала вводно-оценочными),
такие, как «я думаю», «к счастью», «остается надеяться», «сказанное можно
увязать», «льщу себя надеждой», «к сожалению», «стало быть», «получил щедрый
шанс», «мне импонирует», «в итоге получается», «нельзя не восхищаться», «отсюда
следует, замечу я» и др., вызвали у меня желание не только продолжать их выявление, но и составить некий оценочный реферат –
подробное, адаптивно-основательное изложение наиболее важных и принципиальных
фактов, гипотез, концепций, теорий, методологий, методик и методов, отраженных
в цитируемых исследованиях и результатах диалогов. В связи с этим весьма уместным
было бы создание «вдогонку» цитируемым публикациям нового труда, где
А. В. Соколов найдет возможность поместить собственные печали,
взгляды и оценки интеллигентов и интеллектуалов 1980-х гг. и постсоветского
периода, а также великую значимость родителей молодежи, способных передать
детям рецептуру «спасительного пламени духа русской интеллигенции».
Совершенно неожиданны вариации оценок и обобщений некоторых,
подчас забытых понятий. Скажем, чего стоят выявленные определения интеллигентов
и интеллектуалов и особенно сведения об иронии разных исследователей от
В. И. Даля, Ф. Ф. Павленкова до Ю. М. Полякова и
В. Янкелевича – иронии жесткой, пессимистичной, юмористической, разрушительной,
циничной, эпатирующей обывателей.
По признанию самого
А. В. Соколова, главной новацией стали понятия об интеллектном слое и
особенно об интеллектно-этической структуре, четкие разграничения интеллигентов
и интеллектуалов, зафиксированные в формулах,
обусловившие уточнение жизненных ожиданий и притязаний гуманитариев-восьмидесятников,
их типичные цели и положительные качества.
Включенные в книгу оценки С. С. Говорухина,
А. С. Панарина и других авторов о постсоветском поколении, имеющем
скверную репутацию, явно огорчительны для А. В. Соколова, да разве
только для него! Так, С. С. Говорухин сообщает: «Растет новое –
глупое, необразованное, воровское племя. Растет нация рабов. Удел ее, в
конечном счете, – служить иностранцам» [5.
С. 83]. Еще более негативные обобщения сделал А. С. Панарин: «Деморализация и
дезориентация молодого поколения несомненны» и «Духовная атмосфера порождает
активистов не созидания, а разрушения, разложения и растления» [6. С. 150, 389]. Таких высказываний
немало, выводы их устрашающи. С ними приходится сталкиваться и в жизни и, что
особенно огорчительно, в профессиональной среде даже высшей школы.
Я категорически против подобных обобщений, хотелось бы, чтоб
их было меньше и чтоб частные случаи хотя бы не считались типичными.
Вместе с тем мне, проработавшей 45 лет в высшей школе,
конечно, заметна динамика современной молодежи. Малоприятных явлений становится
больше, чем в 1960–1980-е гг. Понимаю, что многие найдут причины в обществе,
родителях, школе, улице… Но на самом деле при получении высшего
профессионального образования (а это очень важный компонент для интеллигентов и
интеллектуалов) негативные результаты определяют не стены, расположение вузов и
даже не традиции (к огромному огорчению их забывают даже опытные, состоявшиеся
преподаватели), а профессорско-преподавательский состав, его влияние на
студенчество.
Судьба меня свела с великими интеллигентами и
интеллектуалами, с высочайшими профессионалами библиографической деятельности
нашей страны. Они учили меня, а я ловила каждое их СЛОВО, каждую МЫСЛЬ. Вот их имена: Л. В. Зильберминц,
М. П. Гастфер, Н. Г. Старобинская, И. А. Мохов,
М. А. Брискман, М. П. Бронштейн, В. И. Гранский,
Е. В. Иениш и еще многие и многие… Их методология общения по
существу со всеми, кто хотел учиться, проходила в жанре современных
мастер-классов. Училась я и у моих студентов и аспирантов: как же без этого?
Но не обессудьте, дорогие коллеги, мне попадались и
любящие себя, а не студентов, слабо подготовленные, случайно оказавшиеся в
высшей школе, не имеющие научного и практического опыта по изучаемым дисциплинам,
совершенно не информированные и не стремящиеся к собственному совершенству.
Конечно, есть и более скверные, даже коварные причины
формирования молодежи, но это уже переходит в рамки правовых проблем и требует
самостоятельного и доказательного рассмотрения качества преподавания в вузах.
Давно поняла, что каждый, кто не любит дело, тот и не знает его, боится, не
зная, и не осознает своих комплексов, а изображает обратное. Это яркий пример
«социальной химеры», иными словами означающий, что «неинтеллигентный человек
занимает интеллигентную должность» – пугающая причина, наносящая материальный и
моральный вред обществу и воспитанию молодежи.
Убеждена, повышение зарплаты преподавателям не только не
исправит ситуацию, а скорее ее усугубит[2].
Cоcтоявшиеся, настоящие преподаватели
работают не ради денег, а за идею. Значит, и приоритетные целевые программы и в
первую очередь «Образование», не перестанут буксовать. Возвращения к лучшему
ждать не приходится, если «школы лучшего опыта» теряются.
Сожалею, что Ленинградская школа подготовки библиотекарей-библиографов
замерла (может, перед очередным «взлетом»?). И вовсе не в том дело, кем она
создана – Т. Крюгер, В. Сахаровым, Н. Житомировой,
Н. Чагиной, М. Брискманом; или М. Бронштейн, М. Архиповой;
или И. Баренбаумом, И. Моховым; или Л. Зильберминц,
А. Соколовым; или А. Манкевичем.
Настала пора серьезных обобщений причинно-следственных
связей негативных явлений. Но анализируя их, все больше понимаешь гнетущую
ситуацию и удивляешься громким словам тех, кто определяет и отвечает за будущее
молодежи… Все это вызывает постоянное беспокойство из-за уменьшения числа
интеллигентов и интеллектуалов. Да и среди взрослых их процент не так уж и
велик, тем более, если вдумаешься в суть модели идеального интеллигента (по
эскизу Д. С. Лихачева):
- образованность европейского уровня, широкий общекультурный
кругозор;
- креативность – бесстрашное правдоискательство,
интеллектуальная независимость, свободомыслие;
- этическое самоопределение: а) совестливость, честность,
правдивость; б) толерантность, осуждение насилия и террора; в) благоговение
перед культурой, приобщенность к книжной культуре, русской литературе; г)
индивидуализм, самодостаточность; д) оппозиционность по отношению к деспотизму
власти.
Конечно, каждый сам оценит степень совершенства такой модели
идеального интеллигента, но в наши дни, в условиях кризиса нравственности и
культуры лишь некоторые из постулатов могут быть признаны аксиомами.
Безусловно, сегодня требуются не только дополнение, расширение и изменение
понятий, элементов, составляющих предложенную и иные модели.
К примеру, опираясь на собственное знание, хочу отметить,
что «образованность европейского уровня», «благоговение перед книжной культурой,
перед русской литературой» – такие свойства модели явно недостаточны. В самом
деле, почему образованность измеряется европейским уровнем? А где мировая
литература, мировая история, мировая экономика?
Утилитарные высказывания библиотекарей-библиографов обобщены
в книге «Интеллигенты и интеллектуалы…». Ведь именно они свидетельствуют о
самых достойных качествах интеллигенции [2.
C. 316–319].
Повторю:
актуальность рецензируемых книг неоспорима и по существу важна для всех
приоритетных проблем образования, молодежи, сохранения, изучения интеллекта и
осмысления современной оценки интеллигентности.
Ошеломляет величина проделанной автором работы: огромна подготовительная
проработка, составление содержания текстов, подбор вузов, организация
тестирования и скрупулезная работа с бездной фактов, формальная и
содержательная обработка полученных результатов, выборка наиболее
привлекательных (позитивных, негативных, усредненных) результатов и их
оценочные трактовки. К грандиозности трудоголического подхода добавляется и
проработка мировой литературы, ее анализ, обобщение, экспертиза, оценка,
прогнозные вариантности. Такой количественный и качественный охват идей,
мыслей, фактов, документов по современным «типовым» масштабам весьма
впечатляет.
Какие бы грустные мысли ни возникали у читателя, все равно
каждый не только прочтет книги с интересом и пользой, но и сможет оценить результаты
применительно к себе, своим коллегам, близким и даже, надеюсь, удачно
трансформирует выводы на формирование и повышение интеллигентности и
нравственности общества в целом и у молодых. Возможно, тогда будут найдены
объективные ответы на вопрос «Что же
делать?». Ответы будут опять же разные… И это хорошо! Может, ХХI век окажется мудрее
прошедших?
Список использованных источников
1. Соколов А. В. Диалоги с постсоветской
гуманитарной интеллигенцией / А. В. Соколов. – СПб. : БАН, 2006. –584
с.
2. Соколов А. В. Интеллигенты и интеллектуалы
в российской истории / А. В. Соколов. – СПб. : Изд-во СПбГУП, 2007. –
(Новое в гуманитарных науках; Вып. 22).
3. Соколов А. В. Ретроспектива – 60. Труды
профессора Аркадия Соколова для библиотекарей и информатиков / А. В. Соколов;
науч. ред. С. А. Басов. – СПб. : Независимая гуманитарная академия,
1994. – 466 с.
4. Леонов В. П. Библиография как профессия :
моногр. / В. П. Леонов; Науч. центр исслед. истории кн. культуры. –
М. : Наука, 2005. – 128 с. – (Книжная культура в мировом социуме: теория,
история, практика).
5. Говорухин С. С. Великая криминальная
революция / С. С. Говорухин. – М. : Андреевский флаг, 1993. – 126 с.
6. Панарин А. С. Реванш истории: российская
стратегическая инициатива в ХХI веке /
А. С. Панарин. – М. : Логос, 1998. – 391 с.
|
