УДК 025.5/6:024.5
Э. Р. Сукиасян
О доступе: свободном и
открытом
Замечательная статья С. Г. Матлиной с богатым
списком литературы не могла оставить меня равнодушным читателем. Восстановилось
в памяти многое, увиденное за рубежом, о чем я до сих пор не писал. С
некоторыми высказываниями никак не могу согласиться, но пафос статьи в целом искренне
поддерживаю.
Как и многие другие публикации Славы Григорьевны, эта статья
заставляет подумать о главном: как мы работаем, почему так медленно перестраиваемся.
С начала 1990-х гг. прошло ведь более 15 лет. Того доступа, о котором говорится в статье, как бы его ни называли – свободным или открытым – в массе библиотек как не было, так и нет. Чтобы показать
слушателям АПРИКТ, как работает передовая библиотека, мы возим их в ЦБС
«Кунцево» (Москва). Каждый год или полтора здесь делается еще один шаг на пути
к идеальной публичной библиотеке, каких тысячи в Европе и Америке. В нашей
стране таких почти нет…
О понятиях и терминах. Аргумент доступ есть доступ; либо он есть, либо его нет можно воспринимать только с улыбкой.
Есть ведь санкционированный и несанкционированный доступ. Слишком
часто в нашей библиотечной жизни право на доступ вроде бы есть, но реализовать
его очень трудно, нужно принести массу «бумажек с подписями». В отношении к
библиотечным фондам, как мне представляется, выражение свободный доступ неприменимо. Не надо путать свободу выбора с
техническими аспектами размещения книгохранилища и технологией «пути читателя»
в библиотеке.
Во всем мире, да и в нашей библиотечной литературе, начиная
с первых послереволюционных лет, говорили «открытый
доступ» и применяли аббревиатуру ОД. Этот термин принят во всем мире. Open access – термин не только
англоязычной профессиональной литературы, он легко переводится на многие языки.
Речь идет о том, что любой пользователь (в том числе – читатель, абонент) имеет
возможность подойти к полкам.
Попробуйте поискать эквивалент свободному доступу. Вооружившись солидным англо-русским словарем,
вы можете насчитать до десятка синонимов в самых разных значениях. В том,
скажем так, идеологическом значении, на которое обращает внимание в своей
статье С. Г. Матлина, существует только одно значение: free. Правда, у этого слова в отличие от
другого (freedom – свобода) в массовом его применении есть
другое значение – бесплатно. Так и
говорят: You may take it free (Вы можете взять это), далеко не всегда
заканчивая фразу словосочетанием free of
charge. Последнее слово в английском многозначно – в библиотечной практике
это не столько оплата, сколько запись, регистрация.
29 июля 2006 г. опубликован в «Российской газете» и с этого
дня вступил в действие Федеральный закон «Об информации, информационных
технологиях и защите информации». У меня в руках текст, и я пытаюсь понять, как
в новом ФЗ трактуются понятия, о которых говорилось выше. Доступ к информации – возможность получения информации и её использования
(Ст. 2, п. 6). Здесь определяются и понятия конфиденциальность
информации, предоставление информации, распространение
информации.
В ст. 3 перечислены принципы правового регулирования
отношений, возникающих в сфере информации, информационных технологиях и защите
информации, в том числе: 1) свобода поиска, получения, передачи, производства и
распространения информации любым законным способом; 2) установление ограничений
доступа к информации только федеральными законами. Ст. 2: «Информация в
зависимости от категории доступа к ней подразделяется на общедоступную информацию,
а также на информацию, доступ к которой ограничен федеральными законами
(информация ограниченного доступа)».
Можно было бы продолжать цитирование: здесь всё относится к
нашей теме о свободном доступе,
которого не может и не должно быть. Ст. 4: «Обладатель информации при
осуществлении своих прав обязан… 3) ограничивать
доступ к информации, если такая обязанность установлена федеральными законами».
Ст. 7 посвящена общедоступной информации, ст. 8 – праву на доступ к информации,
ст. 9 – ограничениям доступа к информации.
В каком широком диапазоне трактуется в Федеральном законе
понятие доступ! Речь ведь идет не
только о прямом контакте, физическом доступе. И совсем не обязательно – к
фондам в их физической доступности. Доступ может быть удаленным, по каналам
телекоммуникационной связи. Ведь мы можем через Интернет «войти» не только в
электронные каталоги огромного числа библиотек, но и получить возможность
чтения и использования источников, находящихся в их оцифрованных фондах
(электронных библиотеках). И не только библиотек! Сегодня оцифрованные коллекции
полнотекстовых документов имеют тысячи организаций и учреждений, не являющихся
библиотеками. Доступ к ним ограничен лишь нашими знаниями возможностей
Интернета. Несколько лет назад я увидел веб-сайт общества, платной библиотекой
которого могли пользоваться только его члены. Потребовалось всего 20 минут,
чтобы выйти на администратора, назвать себя, объяснить, что и зачем мне нужно
найти. Мне был предоставлен бесплатный доступ на два месяца. Вот почему для
меня, например, нет «невразумительной тавтологии» в понятии открытый доступ. Если говорить,
например, об Интернете, то доступа там обнаружить можно много, но чтобы он стал
открытым, надо иметь пароль и логин. В зоне условной доступности безграничное
море информации!
Свобода в открытом обществе.
Представляю, с каким интересом будут знакомиться со статьей
С. Г. Матлиной зарубежные читатели. И вот почему. Никому не приходит
в голову искать политику и идеологию там, где её нет. По многим причинам.
Во-первых, там демократическое и открытое общество: в отделе
92 (в Десятичной классификации М. Дьюи это биографии) в едином алфавитном порядке на полке стоят книги о
Ю. А. Гагарине, М. С. Горбачеве, А. Гитлере,
В. И. Ленине, К. Марксе, И. В.Сталине,
Л. Д. Троцком и многих других (у нас, между прочим, последней фамилии
нет даже в именном указателе к 3-му изданию БСЭ!).
Во-вторых, все знают, что свобода – понятие относительное, даже в том обществе, которое
называется свободным. Всегда есть что-то, не предназначенное для всех. Есть
литература (и книги, и журналы), которая в свободную продажу не поступает. И,
естественно, никакой «специалист по развитию фонда» не включит в фонд подобные
издания. Есть журналы и видеокассеты, которые продаются только взрослым,
обязательно в упаковке (даже в обычных киосках). Не уверен, что такую продукцию
кто-нибудь осмелится поставить на полку открытого доступа. В США, например, библиотекаря за это могут уволить без права работы
по специальности. Между прочим, там не стали бы приобретать для своего фонда
тот мутный поток pocket-book
(беллетристики карманного формата без обложки), на котором отечественные
библиотеки научились «делать книговыдачу» (и это мы называем свободой!). Если
писатель и его произведения заслуживают, выпускают книгу в переплете, собрание
сочинений. И у нас выпускают – но книги, которые можно выдать читателям «в
нерастерзанном виде» не более 5 раз…
А для кого же выпускают книги, предназначенные не для всех?
Для специалистов: историков, искусствоведов – всех тех, кто это издание будет
читать «для служебного пользования». Открыв наши спецхраны, мы похоронили сам
термин. А зря. Такие фонды, специального назначения, имеются в национальных,
университетских, отраслевых научных библиотеках разных стран. (Вспоминается
забавный эпизод: показывая мне фонды и помещения Баварской государственной
библиотеки в Мюнхене, ее директор провел меня по одной из комнат, где
располагались полные книг опечатанные шкафы, за стеклом каждого из них лежал
журнал учета. «Это, вероятно, ваш спецхран», – спросил я. Библиотекари мою
догадку подтвердили и, смеясь, сказали, что не помнят, когда здесь в последний
раз находился иностранец.)
Так и хочется сказать: сначала давайте введем в библиотеках
нашей страны открытый доступ к фондам. А когда это станет нормой, поговорим о
свободе и демократии.
Вспоминаю, как однажды с удовольствием увидел на обложке очередного
номера журнала «American Libraries»
прекрасный каталожный шкаф с выдвинутым ящиком. На карточке, которая была
открыта, оказалась библиографическая запись на альбом Мадонны «Sex». Странная была карточка: на месте
шифра хранения ничего написано не было, а по верхнему обрезу шла надпись: «For “Sex” ask a librarian» (надо
перевести так: «Чтобы получить эту книгу, обратитесь к библиотекарю»).
Объяснение нашлось на первой странице журнала: библиотекарей «поздравили» с
тем, что впервые в их фонды может попасть книга, которую, вопреки общим
правилам, не надо ставить на полку. «Спрячьте её в шкаф. Вы сами знаете, какому
читателю её можно показать, и только в библиотеке!» Обратите внимание –
карточку в каталог надо поставить.
Права
читателя, реальные и мнимые. Не волнует американских читателей та
свобода, о которой мы здесь так волнуемся. Вас не удовлетворяет фонд ближайшей
публичной библиотеки? Вполне возможно. Но она, если разобраться в библиотечной
иерархии, лишь отделение, филиал, стационарный пункт или библиобус публичной
библиотеки города, в фондах которой имеется то, что вы разыскиваете. «Войдите»
в электронный каталог (там это удовольствие называется OPAC – Open Access Public Catalog). ЭК есть в каждой библиотеке, но количество отдельно
функционирующих каталогов в США с каждым
годом сокращается, так как выгоднее иметь один каталог на фонды всех библиотек штата (иногда и нескольких штатов). Всех – это значит всех, принадлежащих разным ведомствам, учреждениям и организациям,
расположенным иногда в разных городах. Если требуемое издание нужно вам
доставить, это будет сделано вашей публичной библиотекой. Хотите посмотреть
сами? Любому читателю, не имеющему никакого отношения к университету,
позволительно войти в университетскую библиотеку, найти в открытом доступе
нужный ему отдел и рыться в книгах сколько угодно. Университетские библиотеки,
говорят американцы, «first of all are
public library units» (прежде всего
являются звеньями публичных
библиотек).
Как хочется сказать: занимаясь философскими и
терминологическими рассуждениями, мы забываем о задачах более важных,
первостепенных. Ведь у нас нет пока сводных ЭК всех (в «американском» смысле
слова) библиотек города, не говоря об области. Между публичными и университетскими
библиотеками пролегает «непреодолимая канава», через которую иногда
перебирается наш читатель, но никогда – библиотекарь. У нас в библиотеках фонды
засорены настолько, что вопрос об их «открытии» ставить, мягко говоря,
рановато.
Как реализовать открытость библиотеки?
Эта методика давно разработана: надо повесить при входе подробный план со всеми
помещениями, размещением фонда, оборудования, вплоть до туалетов. А еще лучше выдавать
этот план при записи вместе с небольшой памяткой. (Пусть план лежит стопочкой:
некоторые не любят стоя рассматривать что-то на стене, порой зрение не
позволяет.)
В открытой для читателя библиотеке всё должно быть понятно.
Если читатель задал вопрос, надо не только ответить, но и подумать, почему он
об этом спрашивает? Наши зарубежные коллеги, изучающие социальную психологию,
знают: спрашивает лишь один из трех–пяти (одни стесняются, другие не могут
сформулировать вопрос, третьи не хотят выставлять себя на посмешище и т. д.).
Работать «на читателя» должна вся библиотека. Впрочем, в последние годы было
много публикаций на эту тему. Жаль только: в качестве примеров – одни и те же
библиотеки.
Хотелось бы сказать о том, что упускается моими коллегами.
За рубежом очень большое внимание уделяется систематической расстановке фонда,
его грамотному оформлению. Практически все читатели в возрасте от 12–15 лет и
старше знают назубок первые и вторые деления Десятичной классификации М. Дьюи. Иногда они публикуются на 4-й странице
обложки школьных тетрадей. О том, сколько выходит в свет плакатов, я не говорю.
В одной из университетских библиотек США в кабине лифта
рядом с номером этажа я обнаружил классификационные индексы. Здесь читателям
доступны многомиллионные фонды. Сначала поднимаешься на нужный этаж, на плане
этажа находишь соответствующее деление, дотрагиваешься пальцем и видишь, где
включился свет. Туда и надо пойти, захватив по дороге специальный стул на
резиновых колесиках. (У него выдвигается столик, есть сзади полочка для портфеля,
крючок для одежды). В огромном зале почти никого нет, освещается лишь уголок, в
котором стоит копировальный аппарат. Возможно за читателем ведется
видеонаблюдение. Но ему этого знать не надо, главное, что никто не стоит над
головой, не спрашивает «Что вам надо?» и не предлагает помощь…
Примерно так же
организован фонд и в каждой публичной библиотеке США. Всегда можно легко найти
те разделы фонда, которые расположены не в систематическом порядке, например
«Local studies» – для краеведения. Часто в библиотеке можно долго ходить и
никто не обратит на тебя внимания. «Может быть, тому читателю надо помочь», –
как-то раз не выдержал я, обратившись к американскому библиотекарю. Тогда, в
1990 г., ответ меня поразил: «Захочет – спросит, здесь он как у себя дома».
Сейчас я знаю больше…
Знаете, где начинается свобода? Это когда в каждую
библиотеку – от Библиотеки Конгресса США и до любой публичной – можно войти, не
оформляя читательского билета, не думая о прописке в паспорте. Я ведь для
начала пришел только посмотреть, какие книги стоят на полках, какие журналы и
газеты можно почитать. И вообще: уютно ли? Может быть, мне у вас не понравится.
А если понравится, я стану вашим абонентом, оформлю билет, чтобы брать книги на
дом.
Сотни туристов, приезжающих в Вашингтон, ходят, например, по
Библиотеке Конгресса с сумками и рюкзаками, тихо переговариваются друг с
другом, рассматривают «Библию» Гутенберга и огромный глобус. Их никто не
останавливает ни у входа, ни у выхода, хотя служба безопасности ненавязчиво, с улыбкой, выполняет свои функции.
Потому что библиотека – открытый мир, принадлежащий всему человечеству.
Как вы думаете, что предпочтет читатель, если спросить,
какая библиотека ему больше по душе: открытая
или свободная? Ясно, что он попросит
объяснений: не совсем понятно, что такое свободная
библиотека. И будет прав. Ему не нужны философские определения. Читатель
хочет быть хозяином своей библиотеки, той, которая ему принадлежит.
Подлинная философия библиотеки в открытом обществе имеет в основе
именно этот принцип: библиотеки принадлежат читателям. Читатели определяют
основные направления деятельности библиотеки. Их об этом постоянно спрашивают.
Перед ними в первую очередь (а не перед вышестоящими органами) отчитываются.
Каждый читатель понимает, что в библиотеке реализуются его деньги: налоговые
отчисления в рамках города, штата собираются в бюджет. Это – открытый документ,
с которым каждый может познакомиться. Если его не удовлетворяют размеры
«бюджетных ассигнований», он имеет возможность высказать своё мнение в печати.
Найдя поддержку, можно провалить муниципального начальника, мэра, губернатора
на выборах. Но еще раньше, в период избирательной кампании, можно потребовать
от кандидата программу, чтобы затем добиваться её выполнения. Библиотечные
работники помогут: ведь они – наемные сотрудники, они тоже «служат» на деньги
читателей.
Всё сказанное сегодня записано в российских федеральных
законах. Когда мы научимся пользоваться нашими правами? Хотелось бы, чтобы это
произошло быстрее. Только тогда наступит время, когда от теории мы перейдем к
практике.
|
