УДК 02:378.1
Э. Р. Сукиасян
Болонский процесс
и библиотечная практика
Точка зрения специалиста на сущность требований Болонской
декларации и их преломление в системе библиотечного образования России.
В последние годы словосочетание Болонский процесс все чаще и чаще встречается на страницах нашей
профессиональной печати. Как мне кажется, мы не располагаем до сих пор
всесторонней характеристикой «граней» пока еще вялотекущего процесса. Но, как
говорится, «процесс пошел»: начали выпускать то ли бакалавров, то ли
специалистов. Никак не можем разобраться с магистрами. Если это степень, то на
каких библиотечных должностях должны
работать магистры? Недалек день, когда они появятся – как будут оформлять их на
работу кадровые службы, если в существующих квалификационных характеристиках не
сказано ни слова о степени магистра?
Сначала выясним до конца суть «процесса». 25 мая 1998
г. в Сорбонне министры образования Франции, Германии, Италии и
Великобритании подписали документ «JointDeclarationoftheArchitectureoftheEuropeanHigherEducationSystem» (Совместная декларация об архитектуре европейской
системы высшего образования), получивший название Сорбонская декларация. Через год (19 июня 1999 г.) в
г. Болонья представителями 29 стран (как правило, в ранге министров)
подписана Болонская декларация. На
этот документ даются ссылки, его пересказывают в статьях и докладах. Как
оказалось, «первоисточник» не так уж велик по объему. Всем полезно было бы с
ним познакомиться. В Интернете удалось найти официальный текст на русском
языке.
Болонская декларация.
Совместное заявление европейских министров образования
(г. Болонья, 19 июня 1999 г.)
Благодаря исключительным достижениям
последних нескольких лет процессы, происходящие в Европе, приобрели более
конкретный характер, стали более полно отвечать реалиям стран Европейского
союза и его граждан. Открывающиеся в связи с этим перспективы, наряду с
углубляющимися отношениями с другими европейскими странами, обеспечивают еще
бόльшие возможности развития. Тем самым, по общему мнению, мы являемся
свидетелями возрастающего понимания все большей части политического и
академического мира в потребности установления более тесных связей во всей
развивающейся Европе, в формировании и укреплении ее интеллектуального,
культурного, социального и научно-технологического потенциала.
"Европа знаний" теперь уже широко признана как
незаменимый фактор социального и гуманитарного развития, а также как
необходимый компонент объединения и обогащения европейского гражданства, способного
к предоставлению его гражданам необходимых сведений для противостояния вызовам
нового тысячелетия одновременно с пониманием общности ценностей и
принадлежности к общему социальному и культурному пространству.
Важность образования и образовательного сотрудничества в
развитии и укреплении устойчивых, мирных и демократических обществ является
универсальной и подтверждается как первостепенная, особенно в связи с ситуацией
в Юго-Восточной Европе.
Сорбонская декларация от 25 мая 1998 года, которая была
инициирована этими соображениями, подчеркнула центральную роль университетов в
развитии европейских культурных ценностей. Она обосновала создание Зоны
европейского высшего образования как ключевого пути развития мобильности
граждан с возможностью их трудоустройства для общего развития континента.
Многие европейские страны согласились с целями, изложенными
в декларации, подписали или в принципе одобрили ее. Направленность реформ
нескольких систем высшего образования, начатых в настоящее время в Европе,
доказала, что многие правительства имеют намерения действовать именно в этом
направлении.
Европейские высшие учебные заведения, следуя
фундаментальным принципам, сформулированным в университетской хартии
"Magna Charta Universitatum", принятой в Болонье в 1988 году,
восприняли вызов, в части их касающейся, и стали играть основную роль в
построении Зоны европейского высшего образования. Это имеет самую высокую
значимость, поскольку независимость и автономия университетов дают уверенность
в том, что системы высшего образования и научных исследований будут непрерывно
адаптироваться к изменяющимся нуждам, запросам общества и к необходимости
развития научных знаний.
Курс был принят в правильном направлении и со значимой
целью. Однако достижение большей совместимости и сравнимости систем высшего
образования требует непрерывного движения с тем, чтобы быть полностью
завершенным. Чтобы достичь первых материальных результатов, мы должны
поддержать этот курс через выполнение конкретных мер. Встреча 18 июня, в которой
участвовали авторитетные эксперты и ученые из всех наших стран, обеспечила нас
очень полезными предложениями по инициативам, которые должны быть приняты.
Мы должны, в частности, рассмотреть цель увеличения международной
конкурентоспособности европейской системы высшего образования. Жизнеспособность
и эффективность любой цивилизации обусловлены привлекательностью, которая ее
культура имеет для других стран. Мы должны быть уверены, что европейская
система высшего образования приобретает всемирный уровень притяжения,
соответствующий нашим экстраординарным культурным и научным традициям.
Подтверждая нашу поддержку общим принципам, указанным в Сорбонской
декларации, мы принимаем обязательство координировать нашу политику с тем,
чтобы достичь в ближайшей перспективе (и, в любом случае, – в пределах первого
десятилетия третьего тысячелетия) следующих целей, которые мы рассматриваем как
первостепенные для создания Зоны европейского высшего образования и продвижения
европейской системы высшего образования по всему миру.
Принятие системы легко понимаемых и
сопоставимых степеней, в том числе через внедрение Приложения к диплому для
обеспечения возможности трудоустройства европейских граждан и повышения
международной конкурентоспособности европейской системы высшего образования.
Принятие системы, основанной, по существу, на двух основных
циклах – достепенного и послестепенного. Доступ ко второму циклу будет
требовать успешного завершения первого цикла обучения продолжительностью не
менее трех лет. Степень, присуждаемая после первого цикла, должна быть
востребованной на европейском рынке труда как квалификация соответствующего
уровня. Второй цикл должен вести к получению степени магистра и/или степени
доктора, как это принято во многих европейских странах.
Внедрение системы кредитов по типу ECTS – европейской
системы перезачета зачетных единиц трудоемкости, как надлежащего средства
поддержки крупномасштабной студенческой мобильности. Кредиты могут быть
получены также и в рамках образования, не являющегося высшим, включая обучение
в течение всей жизни, если они признаются принимающими заинтересованными
университетами.
Содействие мобильности путем преодоления препятствий эффективному
осуществлению свободного передвижения, обращая внимание на следующее:
учащимся должен быть обеспечен доступ
к возможности получения образования и практической подготовки, а также к
сопутствующим услугам;
преподавателям, исследователям и административному
персоналу должны быть обеспечены признание и зачет периодов времени, затраченного
на проведение исследований, преподавание и стажировку в европейском регионе,
без нанесения ущерба их правам, установленным законом.
Содействие европейскому сотрудничеству в обеспечении
качества образования с целью разработки сопоставимых критериев и методологий.
Содействие необходимым европейским воззрениям в высшем
образовании, особенно относительно развития учебных планов, межинституционального
сотрудничества, схем мобильности, совместных программ обучения, практической
подготовки и проведения научных исследований.
Мы тем самым обязуемся достичь этих целей (в рамках наших институциональных
полномочий и принятия полного уважения к разнообразным культурам, языкам,
национальным системам образования и университетской автономии) с тем, чтобы
укрепить Зону европейского высшего образования. И, наконец, мы, вместе с
неправительственными европейскими организациями, компетентными в высшем
образовании, будем использовать путь межправительственного сотрудничества. Мы
ожидаем, что университеты ответят, как всегда, быстро и положительно и будут
активно способствовать успеху нашей попытки.
Убежденные в том, что создание Зоны европейского высшего
образования требует постоянной поддержки, внимательного управления и адаптации
к непрерывно меняющимся потребностям развития, мы решили встретиться снова в
течение ближайших двух лет, чтобы оценить достигнутый прогресс и выработать
новые мероприятия, которые необходимо будет принять.
Декларацию подписали представители
Австрии, Бельгии, Болгарии, Чешской Республики, Дании, Эстонии, Финляндии,
Франции, Германии, Греции, Венгрии, Исландии, Ирландии, Италии, Литвы,
Люксембурга, Мальты, Нидерландов, Норвегии, Польши, Португалии, Румынии, Словацкой
Республики, Словении, Испании, Швеции, Швейцарской Конфедерации,
Великобритании.
Становится ясно, что мы как-то
странно понимаем этот документ: читаем «сверху», в первую очередь обращая
внимание на легко воспринимаемые положения: о многоступенчатости высшего
образования (бакалавр, магистр), о введении системы зачетных единиц. О других
«пунктах» в наших статьях и докладах почти ничего не говорится. Отсюда такое
субъективное, «избирательное» отношение к содержанию понятия Болонский процесс: каждый видит то, что
хочет увидеть.
Первое, на что надо обратить
внимание: Болонский процесс имеет определенное «географическое» ограничение:
речь идет о «создании Зоны европейского высшего образования». Предполагается, и
это сказано в Декларации, мобильность граждан, с одной стороны, и возможность
их трудоустройства «для общего развития континента» – с другой. Известно, что
для граждан России «мобильность» в рамках Европейского союза пока не
обеспечивается. Да и активности в этом плане мало.
Странно, но факт: несмотря на то,
что выехать во многие страны Европы гораздо проще и дешевле, наши коллеги,
библиотекари, чаще оказываются в США и Канаде, и там пытаются занять в
библиотечном сообществе место, которое, как им кажется, должно быть определено
их квалификацией, прежде всего – полученным в России образованием, стажем практической
работы. Но увы! Наш, российский диплом в этих странах (как и во всех других) во
внимание не принимается. Другое дело – опыт. В США, например, его уважают:
могут взять на работу, предлагая кадровую категорию Associated
librarian
(помощникбиблиотекаря). Но с условием, которое сразу
же ставится: вам придется сдать квалификационные экзамены по программе
магистра, чтобы подтвердить статус профессионального библиотекаря. Некоторым,
хорошо владеющим языком, это удается, и их карьера успешно развивается. У
других, которых значительно меньше, получается показать себя: магистрами они
так и не становятся, но по уровню сложности и интенсивности труда их зарплата
иногда сравнивается с оплатой профессионалов. Но больше всего тех, которые
опускаются на должности помощников библиотекарей и ведут с администраторами
бесконечную войну, требуя признания их диплома, полученного в России. За
океаном это невозможно.
Мне понятна политика американцев:
у них очень технологичное библиотечное производство. Тот, кто не ориентируется
в их специфике и реальности, просто работать не может. Впрочем, так же, как и у
нас. Я почти не знаю примеров, чтобы магистр с американским дипломом нашел
работу в российской библиотеке. В других организациях – да! Российские граждане,
получившие диплом магистра LIS (LibraryandInformationScience), работают в посольствах и консульствах, в американских
библиотеках, центрах, уголках и пр., в различных представительствах и фирмах,
часто весьма отдаленно связанных с библиотечным делом… Исключением может быть
только руководящая, административная работа. Такие примеры есть.
А что в Европе? Не располагая
многолетним опытом наблюдений, могу предположить: ситуация складывается точно
так же. Вряд ли нашего библиотекаря возьмут на работу в Германии или
Великобритании, поверив его диплому. А уж во Франции тем более. О других
странах не говорю, всегда (а для работы в библиотеке – прежде всего) нужно
продемонстрировать блестящее знание языка.
Много лет назад на одном из
предсессионных семинаров очередной Генеральной конференции ИФЛА (это было,
кажется, в Швеции в 1979 г.) представители десятков стран мира после бурной
дискуссии пришли к выводу: у нас очень оригинальная профессия, удивительная,
непонятная! Вот, например, профессия инженера-строителя: он может работать в
любой стране: плотины и мосты, заводы и фабрики, кинотеатры, музеи, железные
дороги – всё это «стандартные» объекты для строителя, в какой бы стране он ни
учился. Нет различий, как правило, ни в технологии, ни в наборе строительных
материалов. Мы проанализировали тогда десятки профессий, но сравнимой с
профессией библиотекаря не нашли. Начнем с того, что он должен знать литературу
страны, в которой работает, её историю, философию, культуру. Он должен владеть
такого рода информацией, которую не изучают в вузе, например, должен знать
персоналии – политических и религиозных деятелей, писателей, актеров и т.д.,
всех тех, «кто на слуху». Иначе он не сможет общаться с читателями! Всё это –
кроме наших, специфически библиотечных реалий: в каждой стране своя
национальная библиография, особенности каталогизации и классификации… Обо всём
этом я уже писал однажды ("Конвертированный" диплом
библиотекаря: миф или реальность?/ Сукиасян
Э.Р. // Науч. и техн. б-ки. – 2001. – № 4. – С. 107 –116). Тогда о Болонском процессе еще мало
говорили, статью никто не заметил.
И вот теперь разговор сводится к «легко
понимаемым и сопоставимым степеням», к принятию системы, основанной «на двух
основных циклах» (речь идет о бакалавре, магистерской и докторской степенях), о
внедрении «системы кредитов» (иначе говоря, зачетных единиц). Всё это –
формальные, скажем так – бюрократические инновации Болонского процесса. Почти
никто не заметил, что чуть дальше в Болонской декларации сказано, на мой
взгляд, самое важное: «Содействие европейскому сотрудничеству в обеспечении
качества образования с целью разработки сопоставимых
критериев и методологий» (выделено мною. – Э.С.). И далее: «Содействие необходимым европейским воззрениям в
высшем образовании, особенно относительно развития учебных планов, межинституционального
сотрудничества, схем мобильности, совместных программ обучения, практической
подготовки и проведения научных исследований».
Вот, о чем надо было бы подумать. Не очень-то я уверен, что
«их в Европе» устроят российские программы обучения и практической подготовки
будущих библиотекарей. Тем более – наша интерпретация «европейских воззрений».
Уверен в том, что рано или поздно мы поймем правильность и перспективность
совсем иных – «американских воззрений», суть которых в общем виде сводится к
нескольким положениям, изложенным в следующем абзаце.
Сначала работа, потом профессия, а уже потом получение
образования. Поскольку диагностировать «библиотечные способности» можно только
в процессе практической работы, принимать на работу (на самые низшие, начальные
кадровые категории) надо всех желающих, пусть приходят, пробуют себя.
Желательна массовая популяризация профессии, применимы все возможные формы и
методы. Понравится – останутся навсегда, пойдут получать образование. Не
понравится – пусть уходят. Только не надо непрофессионалам поручать
ответственную работу, требующую квалифицированных знаний (в США хорошо
понимают, что это приведет к подрыву престижа профессии). Библиотечное
образование – второе высшее образование для сотрудника библиотеки, имеющего
ранее полученное образование, может быть – и степень магистра или доктора,
прошедшего через практическую библиотечную работу и определившего в себе
духовную связь с библиотечной профессией.
В нескольких предложениях – сущность программы выхода из
кризиса, в котором мы сегодня находимся. Кризиса с высшим образованием, выражающегося
в том, что значительная часть выпускников «не доходит» до библиотек или
увольняется в пределах первых пяти лет работы. Кризиса с кадровой ситуацией –
ведь нигде в мире нет такого процента непрофессионалов на практической
библиотечной работе. В конечном итоге всё это получает своё выражение в кризисе
нашей профессии, престиж которой определяется нашим поведением и нашим местом в
обществе.
Реализация такой программы требует поистине революционных преобразований.
В США последняя крупная реформа в сфере библиотечного образования проведена в
1992 г., когда в стране повсеместно прекратилась подготовка
бакалавров-библиотекарей. Библиотечные школы перешли к подготовке магистров LIS из числа проявивших себя
библиотечных работников, имеющих «другое» высшее образование (на уровне
бакалавров, магистров, докторов). Как только «второй диплом» библиотечного
магистра стал реальностью, существенно, на порядок, повысилась эффективность
работы всей библиотечной сети. Именно тогда, в начале 1990-х, американские
библиотеки осознали тот факт, что беспорядочный рост электронных каталогов
(ОРАС), отражающих состав и содержание фондов одной отдельно взятой библиотеки,
не имеет смысла и повсеместно перешли к объединению своих каталогов. Повысился
престиж профессии: ведь библиотеки объединились в систему, позволяющую каждому
читателю получить любую книгу в любой библиотеке страны. Появилось выражение «Mylibrarian»
(мой библиотекарь), которое
произносят с уважением, наравне с другими (мой учитель, мой врач, мой
духовник).
Прошло полтора десятилетия, но наша страна пока еще далека
не только от реализации, но даже от понимания необходимости и сути преобразований.
Как учили, так и учим. Как набирали кадры, так и набираем… Не могу даже
представить себе, какой из наших вузов (лучшие из них последовательно
преобразовались из институтов культуры в академии, затем в университеты) мог бы
перейти к подготовке «библиотечных магистров» по типу американских. Для этого
нужен кардинальный пересмотр учебных планов и программ. Разве мы их не
пересматриваем? Да, конечно, практически ежегодно что-то в них изменяем, но,
положа руку на сердце, давайте скажем правду: наши вузы и сегодня строго
выполняют заветы Н. К. Крупской: библиотечное образование
основывается на принципах «учительских институтов»…
По закону второе образование в нашей стране, как и во всем
мире, платное. «Библиотечный магистр» в США стоит не меньше 24 тыс. долларов. В
значительной части эти средства (полностью или частично) выделяет на обучение своего
сотрудника библиотека – та, в которой он показал себя. Большая часть студентов
библиотечных школ проходит обучение по типу «Parttime» – утром (обратите внимание:
утром, а не «на вечернем») учатся, вечером работают. Библиотеки открыты
допоздна, а многие университетские – круглосуточно, так что работа находится
всегда. Всё, что можно подсчитать, там подсчитывается, а неквалифицированную
работу выполняют не библиотекари, а клерки и помощники. Или, например,
студенты.
К слову: нам надо прекратить бездоказательные разговоры о
том, как «безбедно» живут на свои «огромные зарплаты» американские библиотекари.
Деньги там надо зарабатывать трудом, а не «пребыванием на рабочем месте от и
до», как это, увы, часто происходит у нас. Вот строчки из недавно полученного
мной письма от нашего бывшего соотечественника, только что получившего
магистерскую степень LIS:
«Продолжаю работать на трех работах, чтобы сводить концы с концами: работаю в
школе (highschool, с
9–12 классы) библиотекарем, по уикендам в университете каталогизатором, и в
местной публичной библиотеке библиографом». Михаил живет в США с 1994 г. «Свое первое высшее образование, – писал
он мне два года назад, – я получил, закончив СПбГУ по специальности
«преподаватель русского языка как иностранного, филолог-русист». Диплом по
психолингвистике был защищен под руководством профессора Л. В. Сахарного,
работавшего также в РНБ, который и познакомил меня в свое время с методикой
индексирования». Путь к заветной магистерской степени занял почти полтора
десятилетия, Мише пришлось работать в разных местах, но проведенные в РНБ
недели практики (еще в студенческие годы) всё равно определили профессию: он
пришел в библиотеку, затем закончил Библиотечную школу.
Возвращаясь к теме статьи, хочу сказать: на пути к реальной
реализации задач Болонской декларации нужно сначала серьезно изучить принципы
«европейского библиотечного образования». Хотелось бы, чтобы внимание
обращалось не только на организационные, но и на содержательные аспекты. У нас
есть выпускники английских, немецких, французских библиотечных учебных
заведений? Есть специалисты, располагающие серьезной информацией, например, о
Великобритании? Если есть – отзовитесь, напишите нам в журнал.
Недавно познакомился с молодыми учеными из Самарской
академии культуры и искусств. Темой своих кандидатских диссертаций они избрали
подготовку библиотечно-информационных специалистов в системе зарубежного
высшего образования: Александра Владимировна Царева изучала Францию, Светлана
Анатольевна Алашеева – Германию. Теперь надо сделать всё, чтобы результаты
исследований были опубликованы (знаю, что выходит из печати книга А. В.
Царевой).
Надо, в конце концов, серьезно обсудить проблемы профессии,
образования, кадровой ситуации. Который год мы занимаемся частностями,
«вводим», «выводим», переименовываем дисциплины учебного плана, занимаемся
терминологической эквилибристикой – не где-нибудь, а в рамках Государственного
образовательного стандарта. Так никто и не может ответить на вопрос: кто именно
«убрал» курс «Библиотечные каталоги», заменив его сначала на АСОД, а затем
назвав так, что и произносить не хочется? Стоит ли что-то обсуждать, предлагать
в новую редакцию ГОС, если опыт показал: мнением библиотекарей на деле никто не
интересуется, всё равно сделают так, как «бог на душу положит»?
Проблема комплексная: вопросы
престижа профессии, получения образования, повышения квалификации, управления
персоналом тесно связаны друг с другом. У нас много специфики, о которой не
знают наверху. Надо быть готовыми к тому, что в один прекрасный момент
Болонский процесс «упадет на нас», как это нередко бывает, в виде «Болонского
приказа». Не приведет ли это к окончательному разрушению системы, и без того
находящейся в кризисе?
|
