БИБЛИОТЕЧНО-ИНФОРМАЦИОННАЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ:
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
УДК 02
В. В. Шилов
Синкретизм в
развитии методологии библиотековедения
Ряд событий в развитии отечественного библиотековедения автор
рассматривает как проявления
синкретизма – особого научного направления. Предложен термин синкретичность для характеристики методов исследования.
Ключевые слова:
синкретизм, синкретичность, библиотековедение, методология, библиотечное фондоведение,
комплектование, духовная литература.
Синкретизм
– термин, относительно новый для библиотековедения, но достаточно известный в общенаучном
обиходе. Понятие синкретизма в философии культуры исследовано не так давно Ю. В. Архиповой
[1]. Она отметила, что повышенный
интерес к синкретизму как фактору развития культуры обусловлен интеграционными
процессами в культурной и социально-политической жизни; необходимо целостное
изучение синкретизма во всём разнообразии форм, связей, отношений.
До недавнего времени сосуществовали два
основных толкования синкретизма. Рассмотрим сначала наиболее распространённое.
Это разновидность эклектизма, крайний эклектизм – сочетание несовместимых, противоположных
друг другу воззрений и положений. В этом смысле употребляет его, например
Даниил Андреев, в трактате «Роза мира», характеризуя столкновение христианского
мира и славянского язычества: оно «вряд ли даже осознавалось как глубокий
духовный конфликт современниками Юрия Долгорукого
или Василия Тёмного. Скорее это был род синкретизма – устойчивое, не
вполне осознанное бытовое двоеверие <…>» [2. С. 157].
Традиционно было принято считать, что синкретизм проявляется в
тенденции связывать между собой явления без достаточного внутреннего
обоснования. Ясно, однако, и то, что принцип «разумной достаточности» всегда и
особенно в творческой деятельности воспринимается людьми «достаточно»
субъективно. Не менее справедливо это замечание по отношению к научному творчеству.
То, что ясно исследователю-первооткрывателю, далеко не всегда кажется верным и
«научно» обоснованным его коллегам (таких, как правило, большинство).
Во времена советского
библиотековедения не раз велась полемика, в которой слово «синкретизм» не
звучало, но обвинения одной из сторон по смыслу как раз ему соответствовали.
Например, велась дискуссия о возможности математического моделирования в
области «тонкой» идеологической деятельности, к которой, безусловно, относили и
библиотечную работу. Противники математического моделирования настаивали, что
всегда есть «сухой остаток», не поддающийся формализации. Сейчас вряд ли
найдётся библиотековед, открыто оспаривающий правомерность применения таких
методов для исследования библиотечно-библиографических процессов.
Если в качестве посылок брать воззрения выдающегося отечественного
учёного-психолога Л. С. Выгόтского, то синкретические обобщения
(или такие обобщения, которые представляются вначале синкретическими) – это
первая стадия в развитии, зарождении того или иного научного направления. Она
может характеризоваться диффузным, ненаправленным переносом понятий, категорий
из одной области науки в другую либо, что ещё более кардинально, – из одной
науки в другую.
Синкретические связи (или связи, которые посторонними наблюдателями
воспринимаются как синкретические) служат для дальнейшего отбора связей,
проверяемых практикой и соответствующих действительности. К числу
синкретических отношений, не выдержавших проверки исторической практикой,
следовало бы отнести механический перенос принципа партийности из области
журналистики в область государственной организации библиотечного дела. Конечно,
эта связь временно соответствовала действительности, но лишь постольку, поскольку
существовали определённый социально-политический строй и соответствующий ему
уровень общественного сознания.
Другой пример. На определённом этапе развития отечественного библиотековедения
в качестве синкретических воспринимались попытки установить связи между
библиотековедением и информатикой, но как раз эти подходы выдержали проверку
временем, и, в конечном итоге, многие библиотечно-библиографические процессы
впитали в себя понятия и категории, более того – образ мышления, свойственные
информатике, так что можно говорить о существовании некоей синтетической
отрасли знания, пока использующей старое наименование.
Методология библиотековедения советского периода не могла не изменяться
ввиду кардинальных преобразований, совершавшихся в жизни обществ. С середины 1980-х гг.
в общественном и личном сознании библиотекарей начался глубокий переворот. Но всего
лишь десятью годами раньше (в 1970-х гг.) в профессиональной печати прошла
дискуссия о сути библиотековедения как науки, её объекте, предмете и месте в системе
других наук. «Фундаментальной», как
тогда выражались, критике подверглись «реакционные концепции» «буржуазного
библиотековедения»; утверждалось, что методологией советского библиотековедения
является «марксистско-ленинская философия как наука о всеобщих законах развития
природы, общества и мышления» [3. С.
31].
К середине 1990-х гг. прямой тезис о том, что эта методология
– «единственно верная», был практически полностью отвергнут, но ещё продолжались
попытки приспособить хорошо освоенный методологический аппарат (методы, законы,
категории, принципы) к новым условиям.
Дебаты по поводу принципов организации библиотечного дела в
стране, роли и трактовки так называемых общечеловеческих ценностей в библиотечном
обслуживании, с одной стороны, а с другой – библиотечная практика и структура
умонастроений во всём библиотечном сообществе, состояние учебников и
метаморфозы позиций их авторов – всё это позволяет сделать вывод о том, что в
библиотечном деле, в библиотековедческой науке в 1990-е гг. сосуществовали противоположные позиции,
несовместимые концепции и теории. Синкретизм – особенность профессионального
мировоззрения нашего библиотечного сообщества в целом на пройденном этапе его
развития.
Происходящие в библиотечном сознании изменения можно охарактеризовать
прежде всего как распад некоей целостности личных представлений и переживаний,
сопровождаемый ощущением внутреннего дискомфорта. Нет никаких оснований
считать, что сегодня эти процессы прекратились. Институт библиотек готовится к
преобразованиям. Не случайно в одной из социальных сетей (Фейсбук) пытались выяснить
моё отношение к прогнозу, что через 2–3 года библиотеки прекратят своё существование
(читай: в своём сегодняшнем состоянии). Другую позицию можно сформулировать
так: «Библиотекари – инженеры читательских душ». (Кстати, именно поэтому особую
актуальность приобретают исследования в области профессионального сознания. Как
для социолога важно знать не столько то, что люди пишут в анкетах, сколько то,
что они думают, так и для библиотековеда важно не столько знать, что именно
библиотекари приобретают для фонда, сколько то, в чём заключаются их
предпочтения.)
Чрезвычайно важны последствия этого духовного процесса: библиотечный
специалист (именно библиотечный!) получает возможность развить в себе способность
к одновременному восприятию противоположных духовных начал. Вследствие этого раздвигаются
границы его личности как субъекта культуры в культуросфере, а библиотековедение поднимается к новому уровню философского осмысления
библиотечно-информационной деятельности.
Теперь приведу другое толкование синкретизма, точнее, совсем иное
понятие, или иную общенаучную категорию, выражаемую тем же термином: это
слитность, нерасчленённость, характеризующая первоначальное, неразвитое
состояние. В этом значении термин употребляется в биологии для характеристики
определённой ступени развития организма, в психологии – для характеристики
особенностей мышления ребёнка раннего возраста. Синкретическим называют иногда
«детское восприятие из-за схематичности и слитности его структуры: выделяются
лишь общие контуры воспринимаемого объекта без анализа его частей и свойств» [4. С. 348].
С учётом солидного возраста отечественного библиотековедения
(только советский период его развития длился три четверти столетия, в течение которых
жили, работали и дискутировали по меньшей мере три поколения библиотековедов)
напрашивается аналогия: наша библиотековедческая наука в 1980-е гг. впала
в детство, поскольку решала вопросы, которые для так называемого буржуазного
библиотековедения были пройденным этапом.
Возможно, в полной мере такая аналогия не является справедливой.
Но ведь действительно лишь в середине 1970-х гг. наши библиотековеды
пришли к согласию и стали разграничивать объект и предмет библиотечной науки, а
известный библиотековед и книговед А. Я. Черняк тогда впервые
произнес слово синкретизм [5], охарактеризовав его как ошибочный,
недопустимый подход к проблеме. А. В. Соколов, со своей стороны,
особо подчеркнул мысль: «синкретизм (слитность, нерасчленённость) характерен, в
частности, для <…> классиков библиотековедения» [6].
Однако развитость библиотечной науки не определяется отсталостью
взглядов отдельных её составляющих. На мой взгляд, показатель уровня её
развития – степень структурированности. Ещё в начале XX в. библиотековедение воспринималось
как единое целое. Учебник «Библиотековедение: общий курс» (1988) содержал семь
разделов, дифференцированных по основанию технологии библиотечной работы
(работа с читателями, каталоги, фонды и др.). Акцентирую внимание: выделена
крупная и во многих отношениях синтетическая область, названная Ю. Н. Столяровым
библиотечным фондоведением, со своими объектом и предметом исследований. На мой
взгляд, структурирование науки по технологическому основанию – лишь первый шаг
на пути от синкретической стадии к синтезу; он характеризуется комплексным
подходом, когда в качестве объединяющего признака выбирается чисто внешний – в
данном случае возможность членения всей технологии на ряд циклов, следующих
друг за другом.
Истинно синтетический характер библиотековедение приобрело только тогда,
когда стало использовать методы, свойственные другим наукам. В этом случае
разнородные технологические циклы объединяются на основе какого-либо сквозного
метода научного исследования (например, библиометрия пронизывает
читателеведение, библиотечное фондоведение и библиографоведение; экономика
библиотечного дела не мыслится вне интегрального подхода ко всем циклам
библиотечной работы и т.д.).
Этот необходимый шаг сделан: с некоторых пор стало возможно говорить
о целом ряде дисциплин, составляющих библиотековедение не по технологическому
основанию, а по специфическим предметам исследования. Выше уже шла речь об
экономике библиотечного дела. В упомянутом учебнике 1988 г. также названы
библиотечная педагогика, библиотечная психология, социология библиотечного
дела. Сегодня мы с полным правом можем добавить к этому списку библиотечную
эконометрию, библиометрию, библиотечную этику.
Названные дисциплины представляют собой «вытяжку» из соответствующих
самостоятельных отраслей знания (экономика, книговедение, этика), специально
«изготовленную» для нужд именно библиотечной науки. И нет никаких оснований
считать, что завтра не появится какой-либо новый раздел библиотековедения,
раскрывающий особенности нашей отрасли с неожиданной и в то же время
практически полезной стороны. Возможно, это будет сделано путём сопоставления,
стыковки таких областей знания или таких концепций, теорий, подходов, которые
вначале покажутся несопоставимыми, и это даст повод для упрёков в синкретизме.
В связи с использованием библиотековедением методов других наук встает
вопрос об эффективности подобного заимствования. Смею утверждать, что критерий
эффективности не связан с положительными результатами, достигнутыми в ходе
частных библиотековедческих исследований по тем или иным узким, отдельно взятым
вопросам. Польза должна иметь общенаучный характер, быть обоюдной. Это значит,
что идеи, возникшие при взаимодействии других наук с библиотековедением, должны
быть плодотворными для самих этих наук. Если же подобный эффект не наблюдается,
то, вероятно, рано говорить о диалектическом преодолении синкретизма в «стыковке» наук и о синтетическом единстве.
Чисто внешним и далеко не безусловным показателем преодоления
синкретизма могут быть факты публикации библиотековедческих материалов в
периодических изданиях иной отраслевой направленности, что необходимо исследовать.
Так как же всё-таки следует относиться к научному феномену, связанному
тем или иным образом с носителем признака, обозначаемого эпитетом синкретичный? Здесь следовало бы
разобраться в некоторых нюансах русского языка. Продуктивным суффиксом -изм снабжаются существительные, обозначающие «признак как общественно-политическое,
идейное, научное или эстетическое направление, образ мыслей, склонность» [7. С. 59]. Все названные явления
относятся к сфере осознанной или целенаправленной человеческой деятельности:
можно, например, говорить о синкретизме не только как о научном или
эстетическом направлении, но и как о преднамеренной склонности к
синкретическому образу мыслей и т.п. В этом смысле синкретизм, безусловно, заслуживает
критического отношения, так как конечной целью научного исследования, в
терминах формальной логики, является синтез.
Но у нас речь шла о совсем другом, хотя и родственном понятии, а
именно о «непроцессуальном признаке», обозначающем изменчивое, количественно
измеряемое свойство [Там же. С. 58]. Существительным со значением подобного
признака свойственны иные суффиксы, в частности -ость: синкретичность.
Свойство синкретичности является естественным для начальной стадии развития
какой-либо науки, её раздела, метода решения научной проблемы, вплоть до уровня
рабочей гипотезы. Таким образом, синкретичность (не синкретизм!) играет
неоспоримо важную, а может быть и выдающуюся, роль в развитии научного, в
частности библиотековедческого, познания, в решении творческих задач в самых
разнообразных областях человеческой деятельности.
В целях восстановления научной истины обращусь к некоторым положениям,
высказанным на 30-й Научной конференции молодых специалистов Российской национальной
библиотеки (1994). Анализируя состав и содержание цикла «духовной» литературы,
включающего произведения разных конфессий, Н. Ю. Рыжиковой [8] удалось избежать синкретизма в его
втором, «греховном», значении. Цикл не рассматривался как однородно-реакционная
масса, с позиций воинствующего атеизма: были выделены потоки публикаций, каждый
из которых в своеобразной форме отражает противоречивые искания человеческого духа,
мышления и образа жизни.
Отбор религиозной и атеистической литературы или же религиозной
литературы различных конфессий в фонды государственных массовых библиотек – это
не синкретизм, поскольку такое комплектование обусловлено глубоким внутренним
смыслом, социальными функциями массовой библиотеки. В этом случае принцип
комплектования уместно назвать плюрализмом, нейтральностью, толерантностью или
как-либо иначе, осознавая, что и эти термины далеко не идеальны, но никак не
беспринципностью (беспринципность, как мы полагаем, это не всегда отсутствие
принципов).
Синкретизм в формировании фондов – это, на мой взгляд, непродуманные,
непоследовательные решения в отборе документов для библиотечных фондов. Это
может быть также и противоречивое размещение библиотечно-информационных
ресурсов (например обязательных экземпляров изданий) на обширной территории большой
страны с неразвитыми путями сообщения. И противоречие между принципами отбора
литературы для фондов, с одной стороны, и принципами предоставления её в
пользование, с другой (вспомним знаменитый тезис «партийность на входе и на
выходе»: комплектуем всё, а выдаём кое-что).
В заключение подчеркну некоторые различия между оценками синкретизма
как явления культуры в диссертации Ю. В. Архиповой и вытекающими из моей
публикации.
«Для синкретизма характерным является органичное соединение элементов
и структур» (с моей точки зрения, – поиск
возможностей органичного соединения элементов и структур, ранее не
соединяемых). «Синкретизм основан на принципе связи» ( на мой взгляд, на стадии
синкретизма связь нащупывается). «Синкретизм
– это соединение, имеющее единые первородные корни» (по-моему, это попытка доказать, что у соединяемых
элементов и структур имеются единые первородные корни). Но нельзя не
согласиться с утверждением Ю. В. Архиповой, что синкретизм характеризует
процесс становления (курсив мой. – В. Ш.) новых целостностей, качеств, выполняя,
таким образом, онтогенетическую функцию. С этой точки зрения синкретизм как
научное направление сыграл неоспоримо важную роль в развитии методологии
отечественного библиотековедения, а синкретичность как метод
– характерная черта современных исследований.
Список источников
1. Архипова Ю. В. Синкретизм в
сфере культуры : автореф. дис. … канд. филос. наук. – Саратов, 2005. – 17 с.
2. Андреев Д. Роза мира. – Москва : Т-во «Клышников-Комаров и Ко»,
1993. – 303 с.
3. Библиотековедение: Общий курс : [учеб. для ин-тов культуры]. –
Москва : Изд-во «Кн. палата», 1988. – 224 с.
4. Психологический словарь. – Москва : Педагогика, 1983. – 448 с.
5. Черняк А. Я. Об объекте
библиотековедения / / Библиотекарь. – 1976. – № 1. – С. 63–66.
6. Соколов А. В. Объекты и предметы библиотековедения,
библиографоведения и информатики (метатеоретический анализ) // Связь библиотечно-библиографических
дисциплин с информатикой : сб. тр. / Ленингр. гос. ин-т культуры им.
Н. К. Крупской. – Ленинград, 1982. – С. 10–46.
7. Краткая грамматика русского языка. – Москва : Русский язык, 1989. –
639 с.
8. Рыжикова Н. Ю. Фонды духовной литературы в
государственных массовых библиотеках: к вопросу формирования и использования :
сообщение / 30-я Науч. конф. молодых специалистов // РНБ. – С.-Петербург, 1994.
– Машинопись.
|
