Столяров Ю.Н.

Сборник оригинальный, под стать автору

Книга А.В. Соколова "Ретроспектива-60"[1] оригинальна так же, как и личность ее автора. Она представляет собой подарок Петербургского библиотечного общества А.В. Соколову к 60-летию со дня рождения. Научный редактор — С.А. Басов — определил ее как "персональный фактоконцептографический обзор с текстовыми иллюстрациями", т. е. воспроизведение эволюции научной мысли 1960—1980-х гг. на примере работ А.В. Соколова, сопровождаемых предисловиями или послесловиями автора или редактора, их диалогов, авторских комментариев и т. п.

То, что для реализации этого остроумного замысла избраны личность и труды А.В. Соколова, оказалось весьма удачным, ибо позволило совместить освещение широкого диапазона его творческих интересов (в одном из приложений перечислены разделы ББК, к которым относятся опубликованные А.В. Соколовым научные работы, — их оказалось около 60 — именно разделов, а не работ; работ, вместе с опубликованными на иностранных языках, в сборнике зафиксировано 260), с показом драматизма науки той переломной поры, когда рождалась новая дисциплина информатика, пересматривались теоретические основы библиотековедения и библиографоведения и т. д. Из книги хорошо видно, что ее автор — один из активнейших возмутителей научного спокойствия, да что там — просто научный бунтарь, чья искрометная, порой язвительная критика, чаще всего закамуфлированная под высокопарные комплименты, вызывала у признанных мэтров того времени негодование, стремление немедленно опровергнуть и стереть в порошок этого невесть откуда взявшегося неофита (А.В. Соколов действительно объявился из танкового конструкторского бюро, имея за плечами два высших образования — машиностроительное и радиотехническое). Стремление-то было большое, а с аргументами слабовато, да и те разбивались об эрудицию и логику А.В. Соколова, а в крайнем случае о его незаурядные литературно-художественные таланты.

А.В. Соколов — специалист широкого профиля, и перед редактором стояла непростая задача систематизировать труды своего подопечного. Кроме того, требовалось отобрать лучшие из лучших публикаций и рукописей. В целом эта задача решена успешно: сборник дает представление о круге основных научных интересов А.В. Соколова, направлениях его поиска, теоретических взглядах. Но именно всего лишь представление. В одном сборнике, в полном объеме это сделать невозможно, в нем представлена только десятая часть всего написанного А.В. Соколовым за первое шестидесятилетие жизни.

Что же включено в сборник и как сгруппировано? Последуем за редактором и автором.

Первый раздел книги — "Информационный поиск". Как поясняет А.В. Соколов, эта тема — первая и постоянная область его интересов. Еще будучи аспирантом Ленинградского библиотечного института, он заявил о себе поистине прозорливой статьей "Кибернетика стучится в двери библиотек", определившей основные направления развития библиотек на перспективу.

В 1967 г. А.В. Соколов основал в Ленинградском институте культуры (ЛГИК) кафедру информатики и технических средств, что было в то время качественно новым явлением в библиотечном образовании. В течение 20 лет он был формальным и неформальным идеологом ленинградской информационной школы. Главное достижение на этом поприще — обоснование концепции социальной информатики. Концепция всерьез рассматривается философами при разработке классификаций информационной науки. В вузовской же практике курс "Социальная информатика" не прижился, в том числе и в ЛГИК. Дискуссий о его правомерности было много, публиковались не только статьи, но и целые тематические сборники. А.В. Соколов блистательно отражал все контраргументы, но, как признал в рассматриваемой книге он сам, "подкрепленная чисто логическими доводами идея обобщающей теории... не воспринимается библиотековедами и библиографами" (с. 76).

Как известно, ничто на земле не проходит бесследно. Эта идея нашла развитие и воплощение. Соколов предложил (с подачи, как он сообщил, "мудрейшей Г.И. Поздняковой") ввести общепрофессиональный курс "Социальные коммуникации". Разработал его программу, опубликовал ряд статей. Концепция курса обсуждалась на соответствующей секции учебно-методического объединения России (Новороссийск, 1995). Рекомендовано сделать этот курс обязательным для всех вузов, готовящих библиотечные кадры.

Было бы очень эффектно заключить эту часть констатацией апофеоза очередной научной идеи А.В. Соколова. Однако, пользуясь случаем, хочу заметить, что курс стал бы более профилированным, если бы трансформировался в "Документно-коммуникационные системы". Говорю об этом не умозрительно, а по собственному опыту чтения такого курса. Курс способен вобрать в себя не только все содержание "Социальных коммуникаций", но еще и расшириться благодаря освещению таких процессов и явлений, как документные потоки, коммуникации, массивы, ресурсы и институты. В результате обобщения всех этих аспектов становится отчетливо видно место библиотек в ряду других систем, имеющих дело с документными коммуникациями.

Раздел "Научно-исследовательский сектор" сегодня, когда эти секторы повсеместно упразднены, интересен как историческое свидетельство определенного этапа в развитии библиотечных факультетов. В течение нескольких лет такие секторы были и в других институтах культуры. Но кто теперь о них помнит, кроме организаторов и участников? А в скором времени память о них совсем изгладится. В книге же дается исчерпывающее представление о масштабе и темах научно-практических исследований, их стоимости, результатах, организации работы, взаимоотношениях в коллективе.

А.В. Соколов давно и плодотворно занимается библиографоведческими изысканиями, стремясь и здесь добраться до самой сути (четвертый раздел). В его активе исследование природы библиографической информации, характеристика взаимоотношений библиографии с информатикой и библиотековедением, интерпретация социальных функций библиографии, разработка проблем автоматизации библиографического поиска. В итоге исследование этих вопросов привело А.В. Соколова к защите докторской диссертации (1978 г.), после чего он по-прежнему продолжает работать в нескольких направлениях одновременно, находя точки их пересечения, успешно разрабатывая именно стыковые, наиболее трудные вопросы, за которые обычно не рискуют браться специалисты более узкого профиля.

Пятый раздел посвящен библиотекам. Сам А.В. Соколов справедливо считает, что разработал обобщающую теорию информационно-поисковых систем и языков, осмыслил ряд общебиблиотековедческих проблем, первым в СССР создал библиотечное общество, подготовил несколько программ по преодолению кризиса библиотек (с. 142—143).

Каждое произведение А.В. Соколова привлекает повышенное внимание специалистов. На многие из них, посвященные библиотековедческой проблематике, мне доводилось тем или иным образом откликаться. В данной рецензии коснусь опубликованных в сборнике впервые.

В статье "Фундаментальное и прикладное знание в библиотековедении и библиографоведении" (отвергнута "Советским библиотековедением" в 1983 г.) привлекает постановка этой проблемы и ее логическое решение. Впервые дается классификация научных законов в рассматриваемой сфере и делается вывод, что библиотековедение и библиографоведение располагают лишь прикладными эмпирическими законами. Против этого трудно что-либо возразить.

В следующем разделе ("Наука: поиск общих закономерностей")/ дан метатеоретический анализ объектов и предметов библиотековедения, библиографоведения и информатики. Отмечая, что во взглядах на этот вопрос царит разнобой, А.В. Соколов предлагает универсальное решение для всех трех сфер — семиэлементную структуру, включающую разнородные элементы: объекты, процессы, методы и средства, причем каждый элемент рассматривается той или иной наукой в собственном аспекте. Кроме того, он допускает, что каждая наука может отграничиваться от другой не одним, а несколькими признаками.

При внешней убедительности предложенного подхода он тем не менее сильно уязвим для критики. Авторская принадлежность произведений печати, например, действительно учитывается во многих процессах библиотечной деятельности. Но ведь в них учитывается бесчисленное множество и других факторов, и что же, все надо вписывать в структуру предмета? Для библиотеки, например, небезразлично, на какой бумаге напечатана книга, каким клеем скреплена, какими нитками прошита и т. д. — значит, введем в предмет библиотековедения бумагоделательное производство, раздел органической химии и т. д.? Сильнейшее воздействие на библиотечную деятельность оказывает цензура — будем считать цензуру одним из элементов предмета библиотековедения? Библиотечные фонды поражаются сотнями (!) видов насекомых и грибков, — значит, биология — составная часть библиотековедения? Словом, идя по этому пути, достигнешь скорее абсурда, чем ясности. В конце 1920-х гг. эту ошибку допустил В.А. Невский в известной работе "Книжно-библиотечное дело на путях к будущему". Задача состоит как раз в обратном: найти минимум, а не оптимум и тем более не максимум элементов. Но минимум такой, который все же позволял бы отличить одну систему от другой.

Более привлекательно стремление А.В. Соколова интегрировать в интересах метанауки достижения ее составных частей, распространив социальные функции (каждый раз в собственном содержании), найденные библиографоведами; элементы библиотеки, обнаруженные библиотековедами, и т. д., на все документно-коммуникационные системы (с. 201). Думается, что на этом пути можно действительно достичь реальных результатов. Если структурно-функциональные элементы присущи не только библиотеке, но и книжным палатам, архивам, музеям, органам НТИ и т. д. (там же), то, обобщив их, достаточно распространить известные четыре элемента на всю систему документных коммуникаций — и не понадобится усложнять ее до семиэлементной.

Большой резонанс вызвала статья А.В. Соколова о природе информации, опубликованная в "Философских науках" в 1990 г. В ней он затронул глубинный философский вопрос, на рассмотрение которого не отважился ни один из информатиков библиотечных факультетов. Статья продолжает оставаться в поле зрения ученых и, думается, еще долго будет вызывать различные суждения. Привлекает парадоксальный вывод автора: информация есть фикция. Этот вывод вызывает желание возразить, и некоторые из возражений кажутся их авторам неотразимыми: А.В. Соколов не возражает против теории Шеннона с ее количественным подходом к информационному феномену, а вместе с тем даже, мол, не задумывается, как же можно измерять то, чего нет[2].

Между тем отвести это возражение просто: в действительности отсутствуют все абстрактные понятия, а между тем над ними производятся самые различные формально-логические операции, включая измерения. Например, в действительности существуют только конкретные библиотеки. Абстрактная библиотека существует исключительно в теории, но тем не менее известно, что она состоит из таких-то элементов, выполняет такие-то функции, так-то классифицируется и т. д.

Но хотя имеющаяся критика малоосновательна (за исключением трудов О.П. Коршунова, которые вот-вот появятся в печати), А.В. Соколов все же заблуждается. Его подводит элементарное нарушение логического запрета определять понятие через определяемое. Сказать, что "информация — это информационный подход..." (с. 234), значит, во-первых, выдать трюизм, а во-вторых, ошибиться: информация — не подход. Информация — абстрактное понятие, но абстрактное не синоним фиктивного. Весь вопрос в том, какое содержание вкладывается в это абстрактное понятие, даже если принять (на веру), что "содержание (информации. — Ю. С.) формулируется в процессе развертывания информационного подхода". Эта фраза не раскрывает понятия "содержание", как, например, из выражения "характер формируется в процессе воспитания" нельзя понять, что же такое характер. Таким образом, онтологически вопрос о сущности информации остается открытым. Заслуга А.В. Соколова видится в том, что он повернул этот вопрос новой гранью и дал новую пищу для размышлений.

Седьмой раздел книги освещает исследование библиотекарей как социально-профессиональной группы. В Ленинграде это исследование осуществлялось под руководством А.В. Соколова со свойственным ему энтузиазмом и выдумкой. Вспоминаю, что в то время когда возникла идея изучить проблему библиотечных кадров, мне казалось самым существенным прежде всего решить вопросы: кого правомерно считать библиотекарем, существует ли библиотечная профессия как таковая; можно ли научно определить потребность в кадрах высшей и средней квалификации, рассчитать, каким должно быть оптимальное соотношение между лицами с базовым библиотечным и небиблиотечным высшим образованием в разных отделах библиотеки и библиотеках разного типа и т. п. Представлялось важным определить принципиальные отличия высшего библиотечного образования от среднего, соотнести текучесть библиотечных кадров с текучестью в других подотраслях культуры и отраслях народного хозяйства.

Поскольку методика таких исследований отсутствует, да и энтузиастов вести исследование в этом направлении не нашлось, я к нему охладел. Наш институт занялся частью этой проблемы — подготовкой кадров. А.В. Соколов повел дело иначе. Он решил составить профессиональный портрет библиотекаря, выяснив уровень его подготовки, соответствия специальности, миграцию и т. д., а также особые социопсихологические качества библиотекаря.

Широкомасштабное исследование этих вопросов постоянно наталкивалось на глухое неприятие заказчика (Министерства культуры), которому казалось, что изучается не то, что надо, не так, как надо, результаты далеки от того, что хотелось бы видеть начальству. Видеть же хотелось, что советский библиотекарь, с одной стороны, самый советский в мире, а с другой — что, конечно, кое-какие беды у него есть, но повинен в них он сам, но ни в коем случае не его высокопартийное и высокоминистерское руководство. По исследованию же Соколова вместо идеального образа вырисовывался чуть ли не пасквиль на верного идейного помощника партии и правительства. Соколов нашел (не нарочно ли?) в среде библиотекарей довольно большой процент консерваторов, инертных людей, не следящих за профессиональной литературой и пр. Да еще при этом утверждал, что так и должно быть. Не нашим духом веет от изысканий товарища Соколова! Надо бы поставить его на место! И поскольку по-прежнему "товарищ не понимает", следует приостановить его работу. Нет, прямо запрещать исследование не стоит — сами же заказывали, сами согласились на его кандидатуру как руководителя, надо создать вокруг исследования атмосферу недоверия, просто не помогать, и оно заглохнет само собой.

Так и случилось. Соколову было очень трудно с самого начала. Журналы не хотели печатать и программу (зачем ее печатать, еще неизвестно, что из этой затеи получится), и промежуточные результаты (ведь это пока еще только набор материалов, подождем окончания исследования), и первые выводы (не того мы от вас ожидали, товарищ Соколов). Между тем исследование библиотечной профессии в том ключе, как оно было задумано А.В. Соколовым, является самым широкомасштабным в мире по данной теме, самым глубоким, содержательным и интересным. За рубежом такого рода опросы проводятся тоже, и более часто, чем у нас, но обычно они имеют локальный характер и подчас включают вопросы сомнительной научной ценности: где вы встретили своего будущего супруга? Какие у вас причуды? Сколько раз в неделю занимаетесь сексом? Какие блюда предпочитаете? И т. п.

Результаты даже первого этапа исследования, проведенного под руководством А.В. Соколова, существенно обогащают знания о личности библиотекаря, полученные бесспорным лидером этого научного направления — А.С. Чачко, а также другими исследователями. Начатая А.В. Соколовым работа нуждается в продолжении.

К разделу "Библиотекарь" примыкает следующий — "Школа". В нем идет речь о предложениях по реформе высшей школы, о подготовке научных кадров, методических приемах работы А.В. Соколова со студентами. Эти вопросы, как и другие, пропускаются сквозь призму личности Аркадия Васильевича, сопровождаются его комментариями, показом того, как их разработка повлияла на его личную судьбу.

Одаренная личность проявляет себя не только в своем основном деле. А.В. Соколову принадлежит большое число стихотворных зарисовок по случаю библиотечных событий, юбилеев и т. п. Часть из них собрана в девятом разделе "Друзей моих прекрасные черты", часть рассредоточена по другим разделам сборника. История, как известно, делается людьми. Происходящие события переживаются эмоционально. Память обо всем этом бесценна, ее не заменяют сухие научные выкладки. Этот раздел существенно оживляет и украшает сборник.

Особую прелесть ему придает десятый раздел, названный "Взгляд со стороны". Здесь собраны воспоминания и отклики о А.В. Соколове. Из них вырастает облик яркой, плодотворной, разносторонне одаренной личности. Приведен библиометрический анализ его творчества (И.Г. Белоглазкина, Челябинск), науковедческий анализ (О. Воверене, Вильнюс). Много сказано о наиболее выдающихся чертах его характера: доброжелательности, общительности, нестандартности мышления и многих других.

Конец этого раздела (за ним следует уже упоминавшийся "Аннотированный указатель публикаций А.В. Соколова", подготовленный в основном И.Г. Белоглазкиной) просто бесподобный. В истории библиотековедческих публикаций случай небывалый, чтобы печатались столь озорные материалы, рассчитанные на людей с высоко развитым чувством юмора. Их автор — редактор сборника С.А. Басов, называются они "Веселые ребята с кафедры библиотековедения" и написаны в духе Даниила Хармса. Пересказывать художественное произведение — дело безнадежное. Может быть представление о нем даст мое подражание С.А. Басову:

Встреча на Невском.
Однажды Крейденко встретил на Невском Басова.
— Ага, попался! — злорадно воскликнул Крейденко. — Долго ли ты будешь над моим костылем изгаляться! — И давай охаживать Басова костылем.
— Ратуйте, люди добрые, — завопил Басов, ловко увертываясь от крейденковского костыля.
Вокруг них мигом собралась вся кафедра библиотековедения, и все взялись подзуживать Крейденко, чтобы Басову и их слезки отлились.
— Вспомните "Ретроспективу-60"! — наконец нашелся Басов.
Кто помнит, кто не помнит, а что? Крейденко даже костыль опустил.
— Да я вам всем по такому сборнику спроворю, — горячо заверяет Басов.
— Только, чур, чтобы мой сборник назывался "Перспектива-60", — поспешил с предложением Крейденко.
На том и поладили.

Пожеланием исполнения этой шуточной фантазии, пожалуй, можно и окончить обзор этой своеобразной книги.