Стахевич А.М.

Возвращение к Л.Б. ХавкинойК 125-летию со дня рождения

Юбилей выдающейся личности часто хороший повод для того, чтобы поговорить о насущных проблемах той области деятельности, которая объединяет всех с юбиляром — Любовью Борисовной Хавкиной-Гамбургер.

Феномен Л.Б. Хавкиной можно объяснить так: одаренный и влюбленный в свое дело человек, она одна из первых в России смогла достаточно полно и интересно рассказать о библиотеке в различных ее проявлениях.

Л.Б. Хавкиной удалось достаточно быстро усвоить следующую простую истину: библиотеку надо исследовать как живой организм и относиться к ней, как к очень дорогому человеку. Тогда откроются многие тайны и возможности профессии.

Восхищение и любовь к библиотеке, высказанные в многочисленных книгах (прежде всего такой, как "Библиотеки, их организация и техника"), статьях, лекциях, поступках — пример, достойный подражания, но посильный только для большого таланта.

Возможность сегодня свободно обсуждать многочисленные проблемы профессии объективно возвращает нас к Л.Б. Хавкиной и ее времени. В своей уникальной просветительской деятельности на многочисленных примерах, взятых из отечественной и зарубежной практики, она убедительно показала неограниченные возможности библиотечной деятельности и то, чем в результате может быть или может стать библиотека для читателей и общества. При этом она сознательно оставила за учредителем, попечительским советом, самой библиотекой решение главного вопроса: какой необходимо быть или какой должна стать библиотека, чтобы соответствовать времени? Ее генное чувство меры и такта в отношениях с коллегами тогда было обычным явлением для российской интеллигенции.

Молодая Л. Хавкина счастливо избежала того, чем грешат сегодня многие из нас: превращать открытие (новое знание, новую информацию) в правило, норму, догму. Она, видимо, "по наивности" понимала, что это будет сдерживать развитие живого библиотечного организма: то, что хорошо для одной библиотеки, может быть плохо или неэффективно для другой.

Может быть, поэтому выдающаяся работа государства по формированию и жизнеобеспечению библиотек-методических центров задержала на многие десятилетия развитие тысяч российских и нероссийских библиотек, но прежде всего развитие и совершенствование самих этих научно-методических центров. Зуд методического руководства — разновидность монополии на истину — до сих пор не изжит у нас и медленно, но верно губит дело.

Написанные Л.Б. Хавкиной в 1924 г. тезисы к докладу "Научная разработка вопросов библиотековедения" (Архив ГБЛ6 оп. 17, ед. хр. 247, л. 21), актуальны до сих пор и ждут своего гения.

Большой талант, как ребенок, зависим от многих и от многого. Л.Б. Хавкина здесь не исключение. Наверняка, она могла бы сделать больше, но не смогла реализовать свой талант в полной мере. После смерти ее постарались быстро забыть, а если и вспоминали, то больше для полемики "... со взглядами буржуазных библиотековедов". Заброшенность ее могилы сегодня свидетельствует не столько о скудности средств у нашей культуры, сколько об особенностях нашей памяти и души.

Возвращение к Л.Б. Хавкиной накануне XXI века — это прежде всего возвращение к прогрессивным тенденциям отечественного библиотековедения начала XX века, под которыми мы понимаем следующие:

• знать предмет исследования изнутри и потому своевременно предчувствовать (предвидеть) основные тенденции его развития;
• исследуя явление, называть вещи своими именами, даже если это угрожает собственной карьере;
• для большей доказательности своей позиции привлекать фактический материал из жизни не одной-двух местных, а многих отечественных и зарубежных библиотек; иначе говоря, мыслить планетарно, не ограничиваясь опытом работы библиотек одного региона;
• не поучать, а просвещать, популяризировать то лучшее, что есть в мировом библиотечном сообществе, находя в нем ответы на наши любимые вопросы: "кто виноват?" и "что делать?";
• увлекать написанным, увеличивая тем самым число сторонников и поклонников библиотечной профессии;
• не бояться пересматривать свои взгляды и убеждения, если они противоречат новым фактам жизни: лучше быть ренегатом, чем идиотом, слепо и неистово отстаивающим абсурд, кем-то возведенный в ранг непреложной истины.